Джеймс Эллиот - Холодное, холодное сердце

Невзирая на заверения Грегуса, Калли был уверен, что ему сказали далеко не все. Версия о том, что он связан с фальшивомонетчиками, отнюдь не казалась исчерпывающей. Он слишком долго играл в такие игры, чтобы его можно было легко провести. Но ведь они всегда так действуют. И какая, в конце концов, разница? Он сдержит свое слово и выследит Малика. И это будет его последнее общее с ними дело.

Его по-прежнему душили едва не погубившие его гнев и ненависть, горькое отчаяние. Особенно по ночам. В те недолгие предрассветные часы, когда, словно желчь, со дна души всплывают воспоминания. Захлестывая его яростью. Он приучил себя скрывать свои чувства, подавлять их. Всякий взрыв был чреват потерей дней, которые засчитываются за «хорошее поведение», продлением и без того невыносимого срока. И все же были два случая, когда ему с величайшим трудом удалось справиться с собой.

И эта ночь тоже была для него трудной. Напрасно он тихо твердил себе: «Все уже кончено, все кончено». И все же постепенно ярость улеглась. Они причинили ему сильную боль. Глубоко ранили. Но не сломали его. Через несколько часов он выйдет из тюремных ворот свободным человеком. Постарается вычеркнуть из памяти все пережитое и найти какую-нибудь опору, чтобы создать хоть видимость жизни для себя и для Дженни.

Питер Дэвидсон, главный редактор «Вашингтон пост», посмотрел на стеклянную перегородку, отделявшую его кабинет от общей комнаты, где работали репортеры, и увидел, что к его двери направляется Джули Хаузер. Она хотела постучать, но он махнул рукой, приглашая ее войти.

— Я хочу поехать в Шарлоттсвиль, — заявила она, закрыв за собой дверь.

— Там что-нибудь наклевывается?

— У меня такое чувство, что да. Убийца недаром выставил тело напоказ. Интуиция говорит мне, что он собирается поступить точно так же с остальными тремя. Я хотела бы быть там, когда это произойдет.

— Ты что-нибудь узнала о содержании оставленной им записки?

— Пытаюсь, но думаю, что дело пойдет быстрее, если я буду на месте; там у меня будет больше возможностей, я смогу с глазу на глаз разговаривать с местными полицейскими. Смогу копать более глубоко. Воочию видеть, как все это отражается на университете и студентах.

Дэвидсон кивнул в знак согласия.

— Я хочу, чтобы ты извещала меня о том, что там происходит. Каждый Божий день.

— У меня портативный компьютер с модемом, — сказала Хаузер. — Я буду сообщать все новости по телефону.

Открыв дверь, она вдруг остановилась.

— Еще кое-что. Я думаю, что вчера вечером кто-то побывал у меня в квартире.

— Думаешь, или?..

— Почти уверена.

— Что-нибудь украли?

— Нет. Или я в маразме, или кто-то действительно копался в моих компьютерных файлах, — сказала Хаузер. — Моя наборная программа предусматривает, что каждый раз, при просмотре какого-нибудь файла, там проставляется точная дата и время. Вчера я вернулась домой около одиннадцати вечера. И решила поработать перед сном. Уже закончив, я вдруг заметила, что на файле с данными о пропавших студентках проставлено точное время.

— Ну и что?

— С отменой летнего времени часы были переведены на один час, я не переставила компьютерный таймер, но держала это в уме.

— Ты могла переставить его и забыть.

— Могла. Но я уверена, что не забыла. Тот, кто просматривал мои компьютерные файлы, закончив свою работу, поставил правильное время и не обратил перед этим внимания на разницу в один час.

— Указаны ли были в досье твои источники информации?

— Нет. Они записаны моим личным кодом в записной книжке, которую я все время ношу с собой.

— Остались ли какие-нибудь следы взлома?

— Нет. Работал профессионал. Никаких следов на двери или замках. Ничто не тронуто.

— И кто это был, по-твоему?

— Похоже на почерк ФБР. Они были не слишком довольны тем, что я узнала о сколке краски. Может, они хотели выяснить, что еще я знаю и кто поставляет мне информацию.

— Не знаю, — сказал Дэвидсон. — Недавно ФБР крепко досталось в прессе. Не могу себе представить, чтобы они обыскивали твой дом без ордера на обыск, а у них нет никаких оснований получить его. Я склонен полагать, что ты сама перевела время, но забыла об этом.

— Но это еще не все. Я не хочу, чтобы ты думал, будто у меня мания преследования, но уверена, что сегодня утром, когда я ехала на работу, за мной был хвост.

Дэвидсон скептически вздернул бровь.

— Не смотри на меня так. Ты забываешь, что я бывший полицейский, — сказала Хаузер. — Отъезжая от своего дома, я заметила темно-голубой седан «меркьюри» с двумя пассажирами. Они держались позади, через три-четыре машины от меня. Я несколько раз перестроилась, прибавила газу, затем поехала медленнее. Они следовали за мной. И отстали лишь за несколько кварталов от работы. Конечно, это могло быть простое совпадение. Может, ФБР или криминальная секретная служба расследуют какое-нибудь дело. Но по долгому опыту я знаю, что, приписывая подобные случаи простому совпадению, обычно ошибаешься.