Майкл Коннелли - Черный лед

— Где он жил? — спросил он у Агильо по-английски.

Следователь обратился к старику:

— Прошу вас принять мои соболезнования в связи с потерей друга, сеньор Мунос. Позвольте мне сообщить это печальное известие его жене. Вы не знаете, она сейчас дома?

Мунос кивнул, подтвердив, что жена Гутьереса должна быть у себя в хижине.

— Не хотите ли пойти с нами?

Еще раз кивнув, старик взял с кровати белую рубашку и надел ее. Руки его заметно дрожали, поэтому застегнуть пуговицы ему удалось не сразу. Наконец Мунос подошел к двери и приподнял одеяло, выпуская гостей наружу.

Очутившись на улице, Босх первым делом направился к багажнику своего автомобиля и достал из дипломата комплект для снятия отпечатков. После этого все трое пошли по пыльной улице к уродливой хижине, сколоченной из фанеры. Перед ней был растянут на шестах кусок парусины. Агильо нагнал Босха и тронул его за локоть.

— Мы с сеньором Муносом поговорим с женщиной. Постараемся вызвать ее сюда, а вы тем временем войдете внутрь и займетесь отпечатками пальцев. И вообще делайте все, что считаете нужным, — добавил он вполголоса, и Гарри кивнул.

Не заходя в дом, Мунос позвал хозяйку по имени, и через несколько мгновений из-за белой пластиковой занавески для душа, заменявшей входную дверь, выглянула смуглая миниатюрная женщина. Увидев Агильо и Муноса, она вышла навстречу, смущенно сложив руки перед собой. Глядя на ее лицо, Босх готов был поклясться, что ей уже известно, с какими новостями они пришли. Он давно заметил сверхъестественную способность женщин предчувствовать самое страшное задолго до того, как им сообщали об этом. Почти сразу же Гарри вспомнил Сильвию Мур и ту ночь, когда он приехал сообщить ей о муже. Вдова все поняла еще до того, как Босх раскрыл рот. Она с самого начала знала все, что он скажет.

На всякий случай Босх передал Агильо папку с фотографиями, а сам прошел в комнату, где когда-то жили вместе шестьдесят седьмой «Хуан» и его жена.

Мебели здесь почти не было, но Босха это уже не удивило. На грубой деревянной раме лежал полутораспальный матрас, а рядом стоял единственный стул. По другую сторону этой примитивной кровати Гарри заметил что-то вроде бюро, сделанного из картона и деревянной упаковочной клети. В таком же простом шкафчике без дверцы висела кое-какая одежда. Задней стеной хижины служил неразрезанный лист тонкого алюминия с отпечатанной на нем торговой маркой пива «Текэй». Здесь же стоял деревянный стеллаж. На его полках Гарри увидел кофейные жестянки, коробку из-под сигар и прочую мелочь.

Потом Босх услышал доносящиеся снаружи громкие всхлипывания и голос Муноса, пытавшегося утешить несчастную женщину. Еще раз оглядевшись, Гарри попытался сообразить, где лучше всего снять отпечатки. Теперь он был уже не уверен, что ему следует это делать. Слезы вдовы, казалось, служили достаточным доказательством того, что он не ошибся.

Шагнув к стеллажам, Босх поддел ногтем крышку коробки из-под сигар. Внутри оказались грязная расческа, несколько песо и комплект костяшек домино.

— Карлос? — позвал он. Агильо тотчас отодвинул пластиковую занавеску и заглянул внутрь. — Спросите, когда в последний раз вдова прикасалась к этой коробке. По-моему, здесь лежат вещи хозяина. Если это его коробка, то я попробую снять отпечатки.

Агильо убрал голову, и Босх услышал несколько быстрых вопросов, заданных по-испански. Женщина ответила, что не трогала коробку, поскольку та принадлежит ее мужу. Босха это вполне удовлетворило. Действуя кончиками пальцев, он снял коробку с полки и перенес ее на столешницу самодельного бюро. Вскрыв дактилоскопический комплект, Гарри достал оттуда бутылочку со спреем, флакон черного порошка, беличью кисточку, моток широкого скотча и пачку карточек размером три на пять дюймов. Разложив все это на матрасе, он принялся за работу.

Сначала Босх взял в руки аэрозоль и побрызгал поверхность коробки нингидрином. Когда туманное облачко осело, он достал сигарету, закурил и несколько раз провел горящей спичкой вдоль края коробки на расстоянии пары дюймов от крышки. Под воздействием тепла на коробке проявилось несколько отпечатков пальцев, на вид вполне пригодных для идентификации, но Гарри наклонился, чтобы отыскать среди них хотя бы несколько полных. Таковых оказалось всего два. Тогда он открыл флакон с черной пудрой и легким движением кисти нанес ее на отпечатки, четко обозначив все папилляры, вилки и пульнарные петли. После этого Босх отмотал небольшой кусок прозрачной ленты, прижал ее к одному из отпечатков, тут же отнял и наклеил пленку на белую карточку, сделанную из плотной бумаги. Точно так же Гарри поступил и со вторым отпечатком. Теперь у него было два отчетливых отпечатка, которые он мог отвезти в Лос-Анджелес.