Стюарт Макбрайд - День рождения мертвецов

Моя голова глухо ударилась о стену.

— Они не похищали Кети.

— Нет.

— Но я собственными глазами видел фотографию — Кети привязана к стулу в комнате Мальчика-день-рождения… — Я закрыл глаза ладонями: — Тогда где же она?

— …великолепная работа, Эш, просто великолепная. — Детектив-старший суперинтендант Дики удовлетворенно потер руки. Потом нахмурился: — Ну, разве что очередной труп, придется организовать специальное расследование… Но все остальное… — И хлопнул меня рукой по плечу: — Ты как сам, в порядке? Выглядишь немного больным.

Двери морга с грохотом распахнулись, и в комнату, раскачивая собранными в хвост волосами, вошел Альф. Он тащил за собой больничную каталку. На блестящей металлической поверхности, уставившись остекленевшими глазами в пространство, лежала Лиза Макензи. Он подвез ее к одному из секционных столов:

— Знаете, это, наверное, одно из самых коротких путешествий в морг, которое только можно себе представить.

Вебер посмотрел на часы:

— Итак, пресс-конференция через полчаса, и, поскольку помощника начальника полиции Драммонда невозможно найти, я буду присутствовать на ней вместе с детективом-старшим суперинтендантом Дики и шефом полиции. Он хочет, чтобы вы также присутствовали, хочет объявить вам благодарность.

— Да пошел он. — Я стиснул зубы, оперся на трость и похромал к двери.

Вебер поспешил за мной:

— Слушай, а как насчет уха Макензи?

— Он упал с лестницы.

— А-а… да, конечно, с лестницы. Только он заявляет, что ты угрожал ему оружием, а потом выстрелил в него.

— Он психопат, спроси доктора Макдональд.

Коридор был перегорожен лентой с надписью «ПОЛИЦИЯ», группа одетых в защитные комбинезоны криминалистов сгрудилась у стены, ожидая приказа к началу работы.

Вебер остановился у дверей морга:

— Так мне что, сказать криминалистам, чтобы не искали следы огнестрела на нем или на стенах, пули там и все такое?

— Скажи им что хочешь.

Элис ждала меня у входа в главное здание.

— Сказали что-нибудь про труп? — спросила она, уставившись на носки своих маленьких красных кедов.

— Будет расследование, но у тебя все чисто. Если бы ты не врезала ей трубой, я был бы уже на том свете. Наверное, дадут тебе медаль или еще что-нибудь.

Она улыбнулась, взяла меня под руку и слегка подпрыгнула, чтобы приноровиться ко мне, едва хромающему под мелким вечерним дождичком.

— Хочешь, притащу сюда кресло-каталку, ну, в смысле, ты весь потный и до машины далеко идти?

— Такси. — Я показал на стоянку напротив входа.

— Знаешь, это хорошая новость — что они не похищали Кети. Одержимость убийством жертвы на ее тринадцатилетие — это специфика именно их психосексуального поведения. Тот, кто похитил Кети, этим не обладает, и тот факт, что здесь скопирован способ совершения преступлений Мальчиком-день-рождения, говорит о том, что он больше заинтересован в тебе, чем в ней.

— Значит, это моя вина. — Я похромал к стоянке такси.

— Нам нужно отработать всех, у кого была причина ненавидеть тебя, ведь у кого-то была причина тебя ненавидеть… — Она закашлялась. — Слушай, давай составим список.

— Мне не нужен список. Я знаю, кто это.

«БМВ» Драммонда, урча мотором, въехал на парковку «Вестинга». В понедельник вечером забегов не было, но все было залито огнями.

Элис припарковалась у входа:

— Приехали. — И дернула ручной тормоз.

— Ты давай… оставайся здесь.

Чертов ремень безопасности не хотел расстегиваться, пластик скользил под пальцами. По спине тек пот. Правая ступня горела огнем.

— Эш, ты только посмотри на себя, ты едва двигаешься.

Я, моргнув, посмотрел на нее:

— Со мной все в порядке.

— Нет, не в порядке. — Закусив нижнюю губу, она сунула руку в кожаную сумку и вытащила юджиновскую коробочку. — Осталась еще одна доза.

Промолчал.

Я взял в руки долбаный футляр, но они так тряслись, что молния не захотела открываться.

— Не могу.

Элис кивнула. Забрала его у меня, открыла, выложила содержимое на приборную доску. Развернула инструкцию.

— О’кей… — Глубокий вздох. — Если малолетние гопники могут это делать, то и я как-нибудь смогу.

По телу разливалось тепло, выдавливая боль, пока от нее ничего не осталось, кроме легкого покалывания. Я выдохнул. Потом вдохнул. Где-то в глубине головы раздавалось пение.

— Эш? — Кто-то нежно похлопал меня по щеке. — Эш, я дала тебе одну треть, о’кей? Этого будет достаточно для обезболивания… Эш?