Джеффри Арчер: Ложное впечатление (в сокращении)

— Верно, — согласился Фенстон, — но теперь нам надо придумать, как избавиться от Петреску.

Арабелла в одиночестве сидела в гостиной, ей ни до чего не было дела. На столе перед ней стояла чашка с остывшим чаем «Эрл Грей». На гравийной площадке были припаркованы несколько полицейских машин и карета «скорой помощи». Люди в форме и белых халатах сновали туда и обратно.

В дверь тихо постучались. Арабелла подняла глаза и увидела в дверном проеме главного суперинтендента Рентона, своего старого друга. Она поднялась с дивана, чтобы поприветствовать суперинтендента, ее глаза были красны от слез. Рентон снял форменную фуражку, украшенную серебряным галуном, поцеловал Арабеллу в обе щеки и подождал, когда она снова сядет. Он опустился в кожаное кресло с подголовником и выразил Арабелле самые искренние соболезнования. Он знал Викторию много лет.

Арабелла поблагодарила его и тихо спросила:

— Кто мог сотворить подобное, особенно с таким невинным существом, как Виктория?

— Боюсь, на этот вопрос нет очевидного ответа, — заметил главный суперинтендент. — Вы в состоянии поговорить со мной?

Арабелла кивнула.

— Я должен был бы спросить, имелись ли у вашей сестры враги, но, потому как я знал ее лично, могу ответить сам, что это не представляется возможным. Должен, однако, спросить, знали ли вы о каких-либо трудностях Виктории? В деревне ходили слухи, что после смерти батюшки ваша сестра унаследовала большие долги.

— Не знаю, — призналась Арабелла. — После того как я вышла за Ангуса, мы приезжали сюда из Шотландии только летом. Эти слухи дошли до меня только после смерти мужа и моего возвращения в Суррей. Виктория отрицала, что есть какие-либо трудности, но ведь она обожала отца, он, по ее мнению, вообще никогда не допускал ошибок.

— Вы не могли бы припомнить хоть что-нибудь, что может пролить свет на…

Арабелла встала и, ничего не объясняя, подошла к письменному столу. Взяв забрызганное кровью письмо, которое нашла на столе у сестры, она протянула его Рентону.

Главный суперинтендент прочитал послание.

— У вас есть соображения относительно того, что Виктория имела в виду, написав «решение найдено»?

— Нет, но, возможно, я смогу ответить на этот вопрос, переговорив с Арнольдом Симпсоном.

— Что-то мне не верится, — заметил Рентон.

Арабелла промолчала. Она знала, что Рентон по самой своей природе не доверяет адвокатам.

Главный суперинтендент взял ее за руку.

— Не скрывайте от меня ничего, Арабелла. Если мы хотим найти убийцу вашей сестры, мне необходимо знать все.

Арабелла ничего не ответила.

— Черт! — пробормотала Анна, когда мимо пробежал атлетически сложенный брюнет, с которым за последние несколько недель она сталкивалась уже несколько раз. Ее раздражало, когда ее обгоняли, — в прошлогоднем Нью-Йоркском марафоне она пришла девяносто седьмой (из почти тридцати восьми тысяч участников), так что двуногие редко ее обходили. Мужчина не оглянулся — настоящие бегуны никогда не оборачиваются. Однажды Анна увидела его лицо, но он побежал дальше, и ей осталось смотреть лишь на его спину в изумрудно-зеленой футболке. Она постаралась выкинуть его из головы и снова подумала о встрече с Фенстоном.

Копию своего заключения, в котором она рекомендовала Фенстону продать «Автопортрет» как можно скорее, Анна послала ему в офис. Она знала помешанного на Ван Гоге коллекционера из Токио. Такаши Накамура, президент крупнейшей в Японии сталелитейной компании, был человеком чрезвычайно замкнутым. О его коллекции почти ничего не было известно. Накамура позволил обнародовать лишь то, что его коллекция будет частью фонда, который со временем отойдет государству. Продажа Ван Гога также позволила бы Виктории Уэнтворт спасти репутацию — мотив более чем понятный японцу. Анна однажды приобрела для Накамуры полотно Дега и была уверена, что он предложит за автопортрет как минимум шестьдесят миллионов долларов. Так что если Фенстон примет ее предложение — а почему бы и нет? — все будут довольны.

Анна посмотрела на часы и поняла, что ей надо прибавить ходу. Она слетела с холма, проскочила ворота и побежала к дому, не подозревая о том, что брюнет в изумрудно-зеленой футболке внимательно за ней наблюдает.

Агент ФБР Джек Дилени все еще не был уверен в том, что Анна Петреску преступница. Последние шесть недель он вел слежку за этой женщиной. ФБР следило и за ее шефом, который, Джек не сомневался, преступником был.