Дэвид Балдаччи - Коллекционеры

– Скажу. Спасибо, Монти.

После того как Чемберс ушел, Калеб задумался – что делать дальше. Что, если библиотечный экземпляр «Книги псалмов» отсутствует? Господи, да этого просто не может быть! Он не видел эту книгу уже… Сколько? По крайней мере, года три. Она, конечно же, была очень похожа на ту, которую он обнаружил в коллекции Джонатана. Шесть из одиннадцати существующих экземпляров «Книги псалмов» были неполными и в разной степени сохранности. Издание Джонатана было полное, хотя и в потрепанном состоянии – таком же, как то, что хранилось в библиотеке. Единственный способ точно все выяснить напрашивался сам: проверить «Книгу псалмов», имеющуюся в библиотеке. Кевин Филипс, по-видимому, разрешит ему это сделать. Он придумает какую-нибудь причину – может, сошлется на то, что говорил ему Монти. Да, это вполне подойдет.

Он вернул в хранилище книги, которое принес Чемберс, и внес соответствующие данные в каталог. Потом позвонил Филипсу. Тот, хотя и удивился, дал Калебу разрешение проверить состояние «Книги псалмов». В целях безопасности, а также чтобы предотвратить в будущем любые обвинения, будто он повредил эту редкую книгу, Калеб прихватил с собой еще одного сотрудника библиотеки. После проверки тот сможет подтвердить, что Чемберс говорил правду и книга нуждается в реставрации. Но он не сможет определить, та ли это книга, что была здесь три года назад. На первый взгляд это была точно она. Но также она очень походила на издание из коллекции Джонатана. Если Джонатан каким-то образом забрал библиотечную «Книгу псалмов» и подменил ее поддельной, то книга, которую Калеб видел три года назад, вполне могла тоже оказаться фальшивкой.

Минуточку! Глупости все это! Библиотека использовала для своих редких книг секретную маркировку, и этот код всегда наносили на одну и ту же страницу, чтобы указать принадлежность каждого издания. Он раскрыл нужную страницу и внимательно ее изучил. Секретный код был на месте! Он с облегчением выдохнул, но радовался недолго. Ведь секретный код тоже можно подделать. Особенно человеку вроде де Хейвна. А есть ли такой код в издании из коллекции Джонатана? Надо будет проверить. Если есть, значит, книга украдена из библиотеки. И что тогда делать? Он проклял тот день, когда его назначили литературным поверенным покойного. «А я-то думал, что ты мне друг, Джонатан!»

Остаток дня он работал над несколькими научными запросами и справкой для крупного коллекционера, отвечал на международные звонки из университетов Англии и Швейцарии и помогал посетителям в читальном зале.

Джуэлл Инглиш и Норман Дженклоу сидели в зале. Хотя они и были одного возраста и считались активными коллекционерами, но никогда не разговаривали, избегая общества друг друга. Калеб знал, как началась их вражда; это был один из самых болезненных моментов за всю его службу здесь. Инглиш однажды высказала Дженклоу свой энтузиазм по поводу «десятицентовых романов» Бидла. Ответ старика стал для нее некоторой неожиданностью, мягко говоря. Калеб хорошо помнил реакцию Дженклоу: «Книги Бидла – чушь, и годятся они только на фантики для дешевых конфет, которые потребляют безмозглые идиоты, питающиеся одними отбросами. Да и фантики-то паршивые!»

Вполне понятно, что Джуэлл Инглиш не слишком хорошо отнеслась к столь сокрушительному определению в адрес страсти всей ее жизни. И отнюдь не собиралась оставлять сей выпад без ответа. Прекрасно зная любимого автора Дженклоу, она сообщила старичку, что Хемингуэй просто второсортная пьянь, а не писатель, и его язык прост потому, что Хемингуэй не был способен набольшее. А тот факт, что он получил Нобелевскую премию за все это дерьмо, лишь навеки уронил в ее глазах значимость самой премии. И, добавляя к этому оскорблению еще одно, также заявила, что Хемингуэй недостоин даже лизать подметки фирменных ботинок Ф. Скотта Фицджеральда и – Калеб всегда болезненно морщился, когда вспоминал об этом, – намекнула, что Эрнест Хемингуэй, этот мужественный охотник и рыбак, предпочитал женщинам мужчин, причем чем моложе, тем лучше.

Лицо Дженклоу при этом сделалось багрового цвета, и Калеб был почти уверен, что старичок вот-вот свалится от сердечного приступа. Это был первый и единственный раз, насколько Калеб мог припомнить, когда ему пришлось разнимать посетителей читального зала отдела редких книг, причем обоим было далеко за семьдесят. Дело почти дошло до драки, и Калебу пришлось схватить редкие книги, лежавшие у них на столах, чтобы предотвратить попытку использовать их в качестве оружия. Он долго потом наставлял их обоих на предмет соблюдения правил поведения в библиотеке, своего рода этикета, и даже угрожал лишить их доступа в зал, если они не прекратят. У Дженклоу был такой вид, словно он вот-вот ударит Калеба, но он все же сдержался. Калебу не составило бы труда одолеть этого усохшего старичка.