Дэвид Балдаччи - Коллекционеры

Но последняя заметка, которая попалась ей на глаза, заставила ее резко сесть, да так, что она уронила крендель с горчицей на одеяло. Широко раскрыв глаза, она уставилась на маленькое фото, сопровождавшее заметку на последней полосе. Это был короткий некролог, посвященный выдающемуся ученому и автору многих публикаций. Причина смерти Джонатана де Хейвна не указывалась, сообщалось только, что он умер внезапно, на работе, в библиотеке конгресса. Хотя он умер уже некоторое время назад, приготовления к похоронам завершились только сейчас, а сами похороны состоятся завтра, в округе Колумбия. Аннабель, конечно, не знала, что задержка с похоронами была вызвана неспособностью патологоанатома точно установить причину смерти. Однако, поскольку никаких подозрительных обстоятельств вскрыто не было, смерть признали естественной, а тело передано в похоронное бюро.

Аннабель схватила сумку и начала запихивать в нее свои вещи. Планы только что радикально изменились. Теперь она полетит в Вашингтон. Сказать последнее «прости» своему бывшему мужу Джонатану де Хейвну – единственному человеку, сумевшему действительно завоевать ее сердце.

– Оливер! Оливер!

Стоун приходил в себя очень медленно. Наконец ему удалось сесть, с большим трудом. Он оказался на полу в своем коттедже, полностью одетый, волосы все еще были мокрые.

– Оливер! – Кто продолжал барабанить в наружную дверь.

Стоун поднялся, доковылял до двери и открыл ее.

На него удивленно пялился Робин.

– Какого черта с тобой стряслось? Опять взялся за текилу? – Однако обратив наконец внимание на явно угнетенное состояние друга, он стал серьезным: – Оливер, с тобой все в порядке?

– Я не умер. Вот это уж точно.

Он знаком пригласил Робина войти, а потом десять минут рассказывал ему о произошедшем.

– Черт побери! Кто они такие, ты не понял?

– Кто бы они ни были, они хорошо знакомы с техникой пыток, – сухо ответил Стоун, ощупывая шишку на голове. – Кажется, я больше никогда не смогу пить воду.

– Значит, они теперь знают насчет Бина?

Стоун кивнул:

– Не думаю, что это явилось для них полным сюрпризом. Но полагаю, что то, что я им сообщил насчет Брэдли и де Хейвна, определенно было для них совершенно новой информацией.

– Кстати, о де Хейвне. Похороны сегодня. Мы тебе поэтому и звонили. Там будет Калеб, вместе с большинством сотрудников библиотеки конгресса. Милтон тоже приедет, а я поменялся сменами у себя на работе, чтобы туда попасть. Мы подумали, что это может оказаться важным.

Стоун встал, но тут же пошатнулся.

Робин схватил его за руку:

– Оливер, тебе, наверное, лучше пока побыть дома и не рыпаться.

– Еще один такой сеанс пыток, и я отправлюсь на собственные похороны. Но сегодняшняя служба может и вправду оказаться важной для нас. Хотя бы из-за тех, кто там обязательно появится.

На заупокойную службу в церкви Сент-Джон рядом с парком Лафайет явилось множество людей из библиотеки и государственных учреждений. Присутствовал там и Корнелиус Бин с супругой – высокой, стройной и очень привлекательной женщиной чуть старше пятидесяти, с роскошными светлыми волосами. Ее несколько высокомерный вид довольно забавно сочетался с нервно-настороженной манерой поведения. Корнелиуса Бина в Вашингтоне хорошо знали, люди постоянно подходили к нему, пожимали руку, выказывали почтение. Он принимал все это вполне добродушно, но Стоун заметил, что он все время держит жену под руку, словно она могла упасть без его поддержки.

По настоянию Стоуна члены «Верблюжьего клуба» рассыпались по всей церкви, чтобы наблюдать за разными группами людей. Хотя было понятно, что те, кто его похитил, осведомлены о его связи с остальными, Стоун не хотел напоминать им – если они, конечно, здесь, – что у него имеются три друга.

Стоун сидел в задней части церкви, и его опытный взгляд привычно сканировал все пространство перед ним, пока не остановился на женщине, что сидела сбоку невдалеке. Когда она повернулась и отбросила с лица прядь волос, Стоун впился в нее взглядом. Его подготовка и опыт дали ему отличные навыки запоминания лиц, и он сразу понял, что уже видел этот профиль, хотя женщина, на которую он смотрел, сейчас выглядела гораздо старше.

После окончания службы члены «Верблюжьего клуба» вышли из церкви вместе, шагая позади Бина и его жены. Бин что-то шепнул жене, прежде чем обернуться и заговорить с Калебом.

– Грустный день, – сказал он.