Сохейр Хашогги - Мозаика (в сокращении)

— Уж лучше поздно. А вдруг мы к тому времени успеем все решить?

— Постучи лучше по дереву, — сказала Сара, что все трое и сделали.

— Джорди знает? — спросила Эм.

— Пока нет.

— Нет смысла ему говорить — пока мы не узнали подробностей, — кивнула Эм. — Этот подлец, — она имела в виду Карима, — обещал позвонить. Может, позвонит?

Сара кивнула. Подруги знали о конфликте Джорди с отцом, и сейчас не время было вмешивать мальчика в это дело.

— Ты звонила в полицию? — спросила Сара. — Что тебе сказали?

— Сказали: «Желаем удачи!» — ответила Дина с горечью. И пересказала свою беседу с женщиной-полицейским.

К десяти часам они обсудили все возможные варианты. Дина в конце концов расплакалась.

Сара тут же обняла ее и зашептала ей на ухо:

— Ничего, Дина, ничего, все устроится. Мы что-нибудь придумаем. — Она словно разговаривала с одним из своих пациентов, успокаивала, сама не будучи уверенной в исходе.

В сумке Эм что-то замурлыкало. Она вытащила мобильный, несколько раз сказала в трубку «угу» и жестом попросила подать ей бумагу и ручку.

— А он достаточно опытен? — спросила она, записывая что-то. — Настоящий специалист? Ну хорошо. Спасибо, Мэнни. Вечно буду вам благодарна. — Закончив разговор, она объявила подругам: — Что ж, похоже, адвокат у нас есть.

Звонок раздался ровно в семь утра — Карим будто дожидался, когда будет прилично позвонить.

— Дина! — сказал он спокойно, даже чуточку устало.

— Карим!!! — Это было даже не приветствие, а крик души. — Господи, что же ты наделал? — зарыдала она в телефон. — Как ты мог, Карим? Как ты мог так со мной поступить?

— Дело не в тебе, Дина, — ответил он со вздохом, — и не во мне. Я сделал это ради детей. Сколько раз я пытался тебе объяснить…

— Объяснить? — закричала она. — Как можно объяснить то, что у матери забирают детей?

— Дина, прошу тебя… Я не могу обсуждать это сейчас. Я просто хотел тебе сообщить, что с детьми все в порядке и…

— Дай мне поговорить с ними, — взмолилась она. — Я хочу…

— Не сейчас, Дина. Они устали, и Фатма уложила их спать. Я скоро снова позвоню, обещаю. И ты с ними поговоришь.

Почувствовав, что он собирается закончить разговор, она стала умолять его:

— Карим, не вешай трубку! Пожалуйста, не вешай трубку! Не станешь же ты притворяться, что это обычный визит к родителям. Я с ума схожу от беспокойства.

— Понимаю, — сказал он, — поэтому и позвонил. Уверяю тебя, с Али и Сюзанной все в порядке.

— Ты не можешь так со мной поступить! — всхлипнула Дина. — Я не позволю, Карим, не позволю…

— Дина, прошу тебя… Дело сделано, — сказал он. — До свидания.

Она еще долго держала трубку в руке, словно через замолчавший телефонный аппарат осуществлялась ее связь с детьми. Потом набрала номер родителей Карима. Несколько минут слушала протяжные гудки, но никто так и не подошел. Она уткнулась влажной от слез щекой в подушку.

С виду человек хороший, подумала Дина, увидев Дэвида Калласа, который вышел из кабинета в крохотную приемную. Он был худощав, одет в темно-синий костюм. Судя по морщинкам у глаз, ему было уже за сорок, но в манере держаться проглядывало что-то мальчишеское.

— Миссис Ахмад? — спросил он, обведя взглядом трех женщин, уставившихся на него.

— Дина Ахмад — это я.

— А…

— А это — Сара Гельман и Эммелин Леблан.

— Может быть, пройдем в кабинет?

Сара и Эммелин встали одновременно с Диной — словно много раз репетировали это движение.

Дэвид вопросительно посмотрел на Дину.

— Все в порядке, — кивнула она. — Я хочу, чтобы они присутствовали при нашем разговоре.

— Это довольно необычное желание, но раз вы так хотите… Прошу вас!

Кабинет был немногим просторнее приемной, но здесь было удобно и даже уютно. Шкафы темного дерева, такой же старинный стол, мягкие кресла.

— Хотите что-нибудь выпить? — предложил он. — Чай? Кофе? Минеральная вода?

Дина попросила воды, ее подруги тоже.

— Ребекка, будьте добры, принесите три бутылки «Пеллегрино», — обратился Дэвид к секретарше, сидевшей за столом в приемной.

Ребекке, судя по всему, эта просьба начальника не понравилась, поэтому Дэвид вышел сам и вернулся с тремя бутылками на подносе.

— Ребекка учится на юридическом факультете и работает на полставки у меня. И часто отказывается делать то, что не входит в ее прямые обязанности, — объяснил он.

— А почему вы ее не уволите? — спросила Сара.

— Моя тетя пожалуется моей маме, а та накинется на меня. Ребекка — моя двоюродная сестра, поэтому я должен терпеть ее еще два месяца — пока она не получит диплом.