Пётр Кожевников - Год людоеда. Игры олигархов

Заметив, что Дмитрий двинулся в его сторону, Еремей по привычке запрыгал в челноке, который он запомнил из юношеских занятий боксом. Таранов, наоборот, принял низкую стойку и стал переминаться, готовясь, очевидно, к одному из своих коронных бросков. Уздечкин видел, как на соревнованиях Димка, словно тень, валится в ноги противника, хватает того за голени, а сам выныривает, бросая незадачливого бойца через свою необъятную спину. Но самое печальное ждет того, кому Таран накатит свою знаменитую боковуху. И Еремей это видел!

— А ведь когда-то даже профессиональный бокс был у нас невозможен! И чем же он так не понравился господам коммунистам? — По тону комментатора было ясно, что он готовится к очередной шутке. — Вы знаете, у меня на этот счет, возможно, имеется своя, ни дать ни взять особая точка зрения. Раньше ведь как у нас полагалось? Лучший производственник кто? Самый верный ленинец! А лучший студент кто? Образцово-показательный комсомолец! А в том случае, если мужики дерутся, можно сказать, на выживание, кто ж победит: верный, понимаешь, ленинец или дубина стоеросовая под два метра? Вот то-то и оно, друзья! Вот и я об этом же думаю. Хрен, понимаешь, редьки не слаще!

Нашатырь задорно засмеялся. Прочим оставалось лишь присоединиться или погрузиться в раздумья обо всем прозвучавшем. Впрочем, публика в основном ожидала лишь острых событий на ринге и смотрела только туда. Князь Волосов, глядя перед собой в никому не видимую точку и разведя руки в стороны, словно птица крылья, для мгновенного сигнала, легко как пушинка кружил вокруг единоборцев.

Противники начали обмениваться ударами. Уздечкин старался вести себя так, чтобы не попасться своему опытному противнику на какой-нибудь из известных ему захватов. Из зала доносились советы, Нашатырь комментировал начало боя с присущим ему милицейским юмором, Еремей представил, до чего бы ему сейчас пригодились знания их заслуженного рефери.

— Когда я спросил наших уважаемых бойцов перед боем, какие у них созрели намерения относительно своего грядущего противника, то обладатель красных трусов, непобедимый Дмитрий Таранов, щедро пообещал: «Расплющу!», а обладатель синих трусов, его перспективный коллега Еремей Уздечкин, скромно посулил: «Размажу!»

Нашатырь, конечно, на ходу сочинял, да и в зале, наверное, это понимали, но это не мешало зрителям задорно подхватить: «Плющи его, как гвозди!», «А ну, размажь его паштетом!» Загубин резюмировал каждый возглас односложным: «Ого! Да-а! Однако!»

Таранов тоже пытался боксировать. Уздечкин ожидал ощутить убойную силу его плюх, но удары больше походили на толкания и не причиняли противнику особого ущерба. Марк объяснял ему, что Таран хорошо бьет по неподвижной мишени, когда у него есть время, чтобы прицелиться и грамотно выстроить удар, а в движении его плюхи неточны и скользят, словно влажные ласты. Еремей же временами довольно жестко, как ему казалось, осаживал толстяка в лоб или скулу, но тот благодаря своей мощи не особо опасался этих ударов и продолжал загонять Уздечкина в угол ринга. Иногда Димка делал резкое движение вперед и вниз головой и руками, тогда Еремей мгновенно отскакивал назад или в сторону, и противник возвращался в исходную позицию, с той лишь разницей, что его физиономия становилась еще более красной и дышал он еще тяжелее.

В зале было душно и жарко. Противники быстро вспотели. Их тела лоснились в свете прожекторов. На периферии своего зрения Уздечкин угадывал князя и думал, за кого же болеет Великий Мастер, и если, по счастью, за Еремея, то сможет ли он дать ему нужную и, главное, понятную команду?

— А вспомните, как в советские годы преследовалось карате?! А за что?! Мы, понимаешь, сотрудники правоохранительных органов, и те не понимали, что же в этой японской борьбе такого антисоветского? А сколько людей заплатили за свое увлечение восточными единоборствами свободой и сломанной судьбой?! — Нашатырь с нарочитым вниманием оглядел зал. — Но здесь, слава богу, преимущественно, молодежь, дети, можно сказать, перестройки. Сегодня вы можете спокойно заниматься любым видом единоборств, даже боями без правил! Главное — деньжата вовремя сдавайте, и — никаких вопросов! И вот посмотрите, как за десять лет наши ребята навострились, понимаешь, во всех техниках: и руками, и ногами, — любо-дорого! Дмитрий нахрапист, ой как нахрапист! А Еремей дерзок, и это тоже положительное качество бойца. Отменная схватка!

Бойцы пытались нанести сильные удары ногами, но у них это не особенно получалось. «Не хватает техники, — мелькало в мозгу Еремея. — Мало навыков. Надо заниматься. Надо нормального учителя. Настоящего…»