Уильям Хортсберг - Сердце ангела. Рассказы

Я почувствовал, как в меня впились лисьи глаза женщины.

— Кажется, вы мисс Круземарк, — заметил я, чтобы нарушить молчание.

— Да, — ответила она без улыбки.

— Я прочитал ваше имя на двери, но не понял значения символа.

— Это мой знак, — объяснила она, запирая за мной дверь. — Я «скорпион». — Она с минуту всматривалась в меня, словно мои глаза были замочными скважинами. — А вы?

— Я?

— Каков ваш знак?

— Вообще-то, я не знаю, — пробормотал я. — Астрология — не мой конек.

— Когда вы родились?

— Второго июня, 1920-го. — Я дал ей дату рождения Джонни Фейворита так, на пробу, и на мгновенье мне показалось, что в ее пристальном, холодном взгляде мелькнула далекая искорка.

— Близнец, — сказала она. — Любопытно. Когда-то я знала парня, родившегося в тот же самый день.

— Неужели? И кто он такой?

— Это неважно, — заметила она. — Это было давным-давно. Как невежливо с моей стороны держать вас здесь, в прихожей. Пожалуйста, входите и присаживайтесь.

Я последовал за ней из полутемного холла в просторную, с высоким потолком, жилую студию. Мебелью служила убогая коллекция ранних трофеев Армии спасения, оживленная пестрыми шотландскими покрывалами и многочисленными вышитыми подушечками. Смелая геометрия нескольких прекрасных туркестанских ковриков на полу лишь подчеркивала интерьер лавки подержанных вещей. До самого потолка громоздились всевозможные папоротники и пальмы. Зелень свешивалась из подвесных кашпо. В закрытых стеклянных террариумах исходили паром миниатюрные дождевые леса.

— Прекрасная комната, — заметил я, подавая ей пальто, которое она уложила на спинку кушетки.

— Да, она прекрасна, ведь так? Я счастлива здесь. — Вдруг ее перебил резкий свисток издалека. — Не хотите чаю? Я как раз поставила чайник перед вашим приходом.

— Если это вас не побеспокоит.

— Никакого беспокойства. Вода уже кипит. Какой вы предпочитаете: «Дарджелинг», жасминовый или «Улонг»?

— На ваш вкус. Я не знаток чая.

Она одарила меня вялой полуулыбкой и торопливо ушла на свист. Я присмотрелся к комнате повнимательней.

Везде, где могло быть свободное местечко, теснились экзотические безделушки — вещицы, наподобие храмовых флейт, молельных колес, индейских фетишей и сделанных из папье-маше инкарнаций Вишну, исходящих из пастей рыб и черепах. На книжной полке поблескивал ацтекский кинжал из обсидиана в форме птицы. Я просмотрел стоявшие вперемешку томики и обнаружил несколько книг по китайской и тибетской магии.

Когда М. Круземарк вернулась, неся перед собой серебряный поднос с набором для чаепития, я стоял у окна, думая об исчезнувшем кольце доктора Фаулера. Она поставила поднос на низенький столик у кушетки и присоединилась ко мне. На противоположной стороне улицы стоял особняк с белыми дорическими колоннами.

— Кто-то купил дом Джефферсона [9] Джефферсон, Томас (1743–1826). Третий президент США. Среди множества специальностей обладал профессией архитектора. Построил свой собственный дом, "Монтичелло" и многие здания для университета Вирджинии. и перенес его туда? — пошутил я.

— Особняк принадлежит Эрлу Блэквеллу. Он дает восхитительные приемы. По крайней мере, за ними интересно наблюдать.

Она вернулась к кушетке, и я последовал за ней.

— Знакомое лицо, — кивнул я на выполненный маслом портрет пожилого пирата во фраке.

— Мой отец, Этан Круземарк. — Струйка чая зажурчала в прозрачных фарфоровых чашках.

На жестких губах Круземарка играла плутовская улыбка, а беспощадные и хитрые глаза были зелеными, как и у дочери.

— Кажется, он судостроитель? Я видел его фото в «Форбсе».

— Он ненавидел живопись маслом. Сливки или лимон?

— Пожалуйста, без добавок.

Она подала мне чашку.

— Портрет был выполнен в прошлом году. По-моему, замечательное сходство.

— Он симпатичный мужчина.

Она кивнула.

— Поверите ли, что ему за шестьдесят? Он всегда выглядел на десять лет моложе людей своего возраста. Его солнце благоприятствует Юпитеру, очень полезный аспект.

Я пропустил ее «мумбо-джумбо» мимо ушей и сказал, что он похож на просоленного морского капитана из пиратских фильмов, которые я смотрел в детстве.

— Совершенно верно. Когда я была в колледже, все девочки в общежитии думали, что он Кларк Гэйбл.

Я попробовал чай. По вкусу он напоминал сок чуть забродившего персика.

— Мой брат знал одну девушку по фамилии Круземарк, когда учился в Принстоне, — заметил я. — Она приехала в Уэллсли и предсказала ему судьбу на выпускном балу.