Мэтью Квирк - Ставка в чужой игре

– Она отправляет факс, и что? Думаешь, это спасет твои яйца?

– У нее криптокарточка. А это защищенный факс.

– Факс?

– Да. С шифрованием АНБ по стандарту STE. [52]Когда-нибудь имели дело с банком? Они все посылают по факсу. До конца девяностых курсы ценных бумаг там записывали мелом на доске. И директива к ним поступит в письменном виде, с подписью. Они отошлют ее по факсу. Во сколько это произойдет?

– В половине третьего.

– Та женщина, наверное, отправляла отчеты штатного экономиста для подготовки к Федеральному дню. А это информация с ограничением доступа по первому классу. Вот и все. Вы можете рассмотреть цифры, которые она вводила? ПИН-код?

– Клавиатура маловата.

– А если присмотреться к пальцам?

Он прищурился на экран:

– Вижу то ли шесть, то ли пять.

– Дайте мне встать, я разберусь.

Линч помедлил.

– Это путь к цели. Я смогу ее раздобыть. Просто дайте мне встать.

Линч настороженно освободил мне лодыжку, готовый вышибить мозги дубинкой. Я обошел стол и просмотрел кусок записи, снова и снова. Там было восемь цифр. Я определил шесть и почти различил оставшиеся две.

Я подозвал Линча.

– Посмотрите внимательно, – попросил я. – Это три или шесть?

Я знал, что это тройка. Пока он смотрел на экран, я достал из кармана его телефон и проверил. Ни текстовых сообщений, ни номеров. Должно быть, он каждый раз чистил историю звонков.

– Надо было указать на это до того, как я начал.

Он сложил дубинку. Я быстро сунул телефон в карман, пока он его не заметил.

– Я только что сам увидел.

Еще страшнее палаческих навыков Линча была легкость, с которой он прекращал насилие, – как у хирурга, откладывающего скальпель.

– Итак, что же дальше? – спросил он.

– В их офис уже внедрены наши вирусы. Надо запустить их в работу, а после прийти туда под видом ремонтников электроники – проверить факс и раздобыть директиву.

– Где ты возьмешь криптокарту?

– Украду. Видите? – Я показал на экран. – Она положила ее в сумочку, а та висит в кабинете. Достать карту – пара пустяков.

Несколько секунд он оценивал этот вариант. Насколько я понял, он сильно сомневался в моих талантах карманника, хотя его телефон лежал у меня в кармане. Тем не менее федералы относятся к криптокартам очень серьезно. Если кто-то из них теряет такую карту, то звонит по определенному номеру в любое время суток, и через пятнадцать минут агенты уже у него дома.

– Может получиться, – решил Линч и показал мне на стул возле стола.

– Пожалуй, я постою.

– Да, верно. Что еще тебе понадобится сделать? – спросил он.

– Только поработать над этим ПИН-кодом: просмотреть видео и выхватить его. Мой человек отпечатает два пропуска, поэтому мы сможем перемещаться по зданию, как только преодолеем охрану периметра. И еще нам нужны репетиции, дополнительная проработка непредвиденных обстоятельств на путях отхода.

– Ты понимаешь, что произойдет, если снова шагнешь в сторону?

– Понимаю.

Он наклонился над столом, чтобы снять наручник с моей руки. Пока он работал ключом, у меня в кармане завибрировал его телефон. Теперь он в любую секунду мог услышать его и понять, что мобильник украден.

Я скривился и согнулся, делая вид, будто меня скрутила боль в паху. При этом наши тела столкнулись, а мое бедро прижалось к его талии на несколько секунд, прикрыв мою руку, пока я вкладывал телефон обратно в чехольчик. Это и есть основная хитрость карманников: воровское прикосновение маскируется более сильным нажатием в случайном месте. Пока Линч снимал наручник, я так и стоял, согнувшись и прикрывая свободной рукой пах.

Он проверил телефон, взглянул на него, потом на меня.

– Помяни дьявола… – пробормотал он. – У тебя есть минута, чтобы привести себя в порядок. Скоро придет Лэссетер. Урок усвоен?

Я мог ходить лишь враскорячку, как ковбой, и жмурясь от боли.

– Я его еще долго не забуду.

– Вот и хорошо. Далеко от дома не уходи. И глупостей не делай. В воскресенье поедем в Нью-Йорк репетировать.

Направившись к лестнице, Линч держал телефон-раскладушку в руке и проверял сообщения.

Я же по пути к лифтам пронаблюдал за тем, как он прошел через массивную противопожарную дверь в другом конце офиса. Я замедлил шаг, определяя, в какую сторону он пойдет, потом спустился на лифте на один этаж и зашагал через нижние офисы, чтобы перехватить его.

В допросной Линч в последнюю секунду остановил кастрацию и отпустил меня на свободу. Такой поступок не был результатом внезапной совестливости. Я был расходным материалом и знал об этом.