Дик Френсис - Крысиные гонки

“Всегда мне не везет, – подумал я. – Работаю в фирмах, которые сами на грани банкротства и не могут быть щедрыми”.

– Все? – спросил я у них. – У нас есть заказ, если вы помните... – добавил я, повернувшись к Харли.

Они оба недовольно смотрели мне вслед, а я собрал нужные документы и полетел на “Ацтеке”, чтобы забрать бизнесменов в Элстри и отвезти в Гаагу.

* * *

В ту пятницу, едва Колин и я заперли самолет Нэнси, чтобы никто его не трогал, как увидели мчавшиеся на нас передовые когорты местной прессы, которая обогнала даже следственную комиссию. В ту ночь не спал ни один репортер, ни один редактор, готовились срочные ночные и утренние выпуски о чудесном спасении Колика Росса.

Сохранить в секрете переговоры самолета с землей так же невозможно, как переплыть Атлантический океан на спасательном круге. Десятки радиолюбителей, живущих на земле, но устремленных в небо, слушали мои переговоры с диспетчером радара Бирмингема и оборвали в Кембридже телефоны, чтобы узнать, спасся ли Колин Росс. Они бесстрашно сообщили газетам о возможности его гибели. О его прибытии целым и невредимым в телевизионных новостях сообщили через сорок минут после нашего приземления. Великая четвертая власть Британии описала каждый вдох и выдох пассажиров. Нэнси и Энни Вилларс даже охрипли, отвечая на вопросы, и спаслись от журналистов только в женском туалете. Колин привык иметь дело с репортерами, но даже он к тому времени, когда вырвался от них, стал бело-синим от усталости.

– Пойдем, – сказал он мне, – заберем Нэнси и поедем домой.

– Мне надо позвонить Харли...

Харли уже знал и взорвался, как петарда. Кто-то – как потом выяснилось, служащий “Полиплейн”, – позвонил и рассказал ему, что его высококвалифицированный пилот нарушил все правила в поисках Колина Росса и посадил “Дерридаун” в лужу. Известие о том, что его лучший клиент жив и завтра оплатит все расходы, не произвело на Харли никакого впечатления. “Полиплейн” заставил его подергаться, и все по моей вине.

Я остался в Кембридже, пообещав Харли заплатить за ангар для самолета, и вместе с Нэнси и Колином отправился домой.

Домой?

Опасное, тревожащее память слово. И самое скверное, что я и на самом деле чувствовал себя там дома. Всего в третий раз я приходил в этот дом, такой родной, уютный, где так легко... Не стоило мне чувствовать, где так легко... Не стоило мне чувствовать, что я принадлежу этому дому, потому что я ему не принадлежал.

* * *

Субботнее утро я провел, разговаривая с кембриджской полицией лично и со следственной комиссией в Лондоне по телефону. В обеих организациях невнятно бормотали, что, возможно, им придется попросить майора Руперта Тайдермена помочь в расследовании. В субботний полдень я без приключений отвез Колина в Хейдок. Субботнюю ночь я опять с удовольствием провел в Кембридже. В воскресенье мы с Колином полетели в Букингем, потом я поменял “Чероки-шесть” на “Ацтека” и доставил Колина в Остенде. Мне удавалось избегать встречи с Харли до самого вечера воскресенья. Но когда я наконец вернулся, он стоял и ждал, пока я заведу машину в ангар, и потом больше получаса читал нотацию, как важно соблюдать букву закона. Главный пункт его аргументов заключался в том, что, если бы я предоставил Нэнси самой себе, она благополучно приземлилась бы где-нибудь на плоских равнинах восточной Англии. У нее не оставалось бы выбора. И конечно же, настаивал Харли, она не ударилась бы ни об одну радиомачту, ни о трубы тепловых электростанций, которые в этом районе, будто иглы, пронизывают облака. Они все отмечены на карте, и она легко избежала бы их. Нэнси ведь знала, что, если она начнет снижаться, то ей грозит налететь на один из устремленных в небо пиков, будь то труба или мачта. Телевизионная мачта в Мендлшеме уходит под облака больше чем на тысячу футов. Но, говорил Харли, она сумела бы миновать ее тоже. Без сомнения, она благополучно села бы на любом плоском поле.

– Как бы вы себя чувствовали в ее положении? – спросил я.

Он не ответил. Как пилот и как бизнесмен Харли был чертовски глуп.

* * *

Во вторник Харли сказал, что Колин отменил свой полет в Фолкстон, но что мне надо на “Чероки-шесть” забрать владельца лошади и его друзей в Ноттингеме и отвезти в Фолкстон.

Я решил, что Колин переменил свои планы и вместо Фолкстона поехал в Понтефракт. Но я ошибся. Он прилетел в Фолкстон. На самолете “Полиплейн”.

Я узнал, что он участвовал в соревнованиях в Фолкстоне, только после скачек, когда он вернулся на такси в аэропорт. Он вылез из машины в обычном потрепанном виде и прошел мимо меня, направляясь к “Полиплейн”.