Дик Френсис - Крысиные гонки

Нэнси и Колин плыли к берегу. Дружеский взгляд, улыбающиеся лица. “Не привыкай, – подумал я. – Ни к кому. Пока”.

Мидж и Нэнси достали цыплят и хрустящие нежные листья салата. Они захватили и острый соус, чтобы макать в него салат. Мы уселись на большой голубой подстилке и с завидным аппетитом набросились на еду, запивая ее холодным шабли и бросая кости в реку подплывшим к берегу рыбам, а потом смотрели, как садится солнце. Мидж легла на подстилку и провожала взглядом угасавшие лучи.

– Хорошо бы так было всегда, – мечтательно проговорила она. – Я имею в виду лето. Теплые вечера. У нас они так редки.

– Если хочешь, мы можем переехать и жить на юге Франции, – сказала Нэнси.

– Не говори глупости... А кто будет смотреть за Колином?

Они улыбнулись. Все трое. В этих репликах скрывалось невысказанное. Трагическое. О чем все постоянно помнили.

Заходящее солнце перекрасило все вокруг в серый цвет. Расслабившись, пожевывая стебельки трав, мы смотрели, как носилась над водой мошкара, и лениво перебрасывались фразами, и голоса в этот теплый летний вечер звучали мягко и воркующе.

– Когда мы летали с Колином в Японию, мы обе похудели на стон...

– Но скорей из-за еды, а не из-за жары.

– Я так и не привыкла к их кухне...

– Вы бывали в Японии, Мэтт?

– Часто, когда работал в Британской авиационной компании трансокеанских воздушных сообщений.

– Ого! – удивился Колин. – А почему ты ушел оттуда?

– Чтобы угодить жене. Правда, это было очень давно.

– Теперь понятно, почему ты так здорово летаешь.

– Да уж...

– А мне больше понравилась Америка, – сказала Мидж. – Помнишь мистера Круппа в Лореле, где тебе сшили за один день жокейские сапоги?

– Угу...

– Помните, как мы ездили вокруг торгового центра и заблудились в улицах с односторонним движением?..

– Прекрасная была неделя…

– Мне бы хотелось поехать туда еще раз…

Они замолчали, вспоминая. Потом Нэнси, вздрогнув, села и хлопнула рукой по ноге.

– Проклятые комары.

Колин лениво почесался и предложил:

– Пора ехать домой.

Мы влезли в “Астон-Мартин”, Колин сел за руль, а двойняшки устроились у меня на коленях, прислонившись к моей груди и сплетя руки за моей шеей. Неплохо, совсем неплохо. Они обе засмеялись, глядя на выражение моего лица.

– Слишком много для одного, – заметила Нэнси.

Когда мы пошли спать, они обе пожелали мне спокойной ночи и поцеловали в щеку одинаковыми нежными губами.

Завтрак был по-деловому кратким и сопровождался телефонными звонками. Позвонила и Энни Вилларс, чтобы спросить, есть ли в “Чероки” свободное место.

– Для кого? – осторожно стал выяснять Колин. Он повернулся к нам и состроил гримасу, потом, закрыв рукой трубку, прошептал: – Проклятая Финелла. Нет, Энни. Мне очень жаль, но я обещал Нэнси...

– Обещал? – удивилась Нэнси. – Первый раз слышу.

– Я спасал тебя от Чантера, – объяснил он, положив трубку, – теперь твоя очередь.

– А кто будет меня спасать? Ты весь день будешь мотаться туда-сюда.

– Ты не хочешь ехать?

– Возьми Мидж, – предложила Нэнси. – Сегодня ее очередь.

– Нет, поезжай ты, – возразила Мидж. – Для меня это утомительно. Честно. Особенно в те дня, когда приходится летать с ипподрома на ипподром. Я поеду на следующей неделе, когда скачки будут здесь. Тогда я не устаю.

– А тебе одной не будет скучно?

– Конечно, нет. Я буду лежать в саду на солнце и жалеть вас, пока вы там изнемогаете в своих перелетах.

Когда выяснилось, что в самолете есть два свободных места, хотя Нэнси летела с нами, Энни Вилларс с упреком посмотрела на Колина, скрывая досаду. Она объяснила, что, если бы полетела Финелла, рейс обошелся бы им дешевле. Разве Колин не понял, почему она это предложила?

– Я, должно быть, просчитался, – счастливым голосом оправдывался Колин. – Но теперь уже поздно искать ее.

Мы без приключений долетели до Бата. Нэнси сидела справа рядом со мной и выполняла роль второго пилота. Я видел, как радуется она возможности хотя бы так управлять самолетом, да и мне это не доставляло лишних хлопот. Теперь я понимал, что имел в виду Ларри, когда советовал потренироваться в посадке на короткую посадочную полосу. В Бате посадочная полоса была чересчур короткой.

Но мы сели, как при показательных полетах, и припарковались напротив “Сессны” “Полиплейн”.

– Запри самолет и пошли на скачки, – почти приказал Колин. – Нельзя же вечно сторожить его.

Пилота “Полиплейн” не было видно, и, надеясь на лучшее, я запер самолет и пошел вслед за пассажирами на ипподром.