Дарья Донцова - Эта горькая сладкая месть

– Прочитайте, – велел академик, – поправьте опечатки и стиль.

Вздохнув, я принялась за работу. Сюрприз поджидал на последней странице. После фамилии автора стояло: оригинальный перевод с французского академика Павловского. Вот это да! Запросто присвоить себе чужую работу и не испытать при этом ни малейшего неудобства.

Взяв выправленный экземпляр и забыв сказать спасибо, Алик процедил:

– Виолетта Сергеевна велела на кухню идти. За большим столом собралось много народа. Старушка, девица, открывшая дверь, Жанна Сокова и Дима. Последний жадно поедал огромный кусок торта.

– Садитесь, душенька, – прочирикала профессорша, расплываясь в благостной улыбке. – Альберт Владимирович очень доволен. Говорит, изумительно владеете французским.

Я скромно потупилась.

– Ах как мило, – восхитилась Виолетта, – только в провинции еще сохранили умение смущаться. Не тушуйтесь, лапочка. Лучше знакомьтесь с Верочкой.

И она указала на ревнивицу. Девчонка попробовала улыбнуться, но улыбка вышла кривоватой. Она явно побаивалась, что глупая тетка из Казани сейчас разинет варежку и ляпнет что-нибудь типа:

"А мы уже вчера у Валерия дома встречались”.

И тут зазвонил телефон. Виолетта напевно произнесла:

– Алло!

В ответ из мембраны полилось что-то невразумительное. Абонент, очевидно, излагал какую-то важную информацию, потому что орал, не давая профессорше вставить ни слова. Наконец старушка произнесла:

– Вика, ты опять пьяна, позвони, когда протрезвеешь.

Она повернула к нам слегка побледневшее лицо и сообщила:

– Панова. Снова в невменяемом состоянии, несет какую-то чушь.

Присутствующие сочувственно заохали, я изобразила полное непонимание. Виолетта пояснила:

– Бывшая аспирантка Альберта Владимировича, весьма глупая девушка. Сколько хорошего муж ей сделал, мы даже замуж ее выдали, да не в коня корм. Стала к бутылке прикладываться, с работы вылетела. Теперь окончательно спилась. Как только наглости хватает: звонит нам и обвиняет в своих неприятностях. Черная неблагодарность! Вы извините, очень звонок расстроил, голова заболела, пойду лягу.

И она вышла из кухни.

– Виолетта Сергеевна, – бросилась вслед Жанна, – сейчас массажик сделаю.

Мы остались втроем. Дима меланхолично приканчивал торт. “Как его только не стошнит”, – подумала я, глядя на исчезающие в бездонном желудке кремовые розы. Когда он удалился. Вера сказала:

– У Димы это давно; говорят, что такое от нервов случается.

Мы помолчали немного, потом Вера глянула мне в глаза и почти прошептала:

– Спасибо.

– Не понимаю, – прикинулась я.

– Спасибо, что не сказали о встрече у Валерия.

– Я у него не была и вас не видела. Девчонка хихикнула.

– Вы классная тетка, может, я тоже вас когда выручу. Только хочу предупредить – на Валеру не рассчитывайте. Я его уже застолбила.

Следующий день выдался хлопотным. Сначала отправилась выручать арестованную “Вольво”, потом отогнала “Мерседес” в починку. Дух перевела только в три часа дня. Сварила кофе, закурила любимую сигарету “Голуаз” и решила подвести итог. Что следует сделать в первую очередь? Отыскать таинственного жильца, прописанного в бывшей квартире Светланы Павловской, попробовать поговорить с секретаршей убитого Славы Демьянова – вдруг девушка вспомнит какие-нибудь подробности.

Начать надо со старой квартиры Светочки.

А ведь даже адреса не знаю, хотя дело поправимое, и я принялась звонить Вике Пановой.

Женщина не брала трубку ни сию минуту, ни через час, ни через два. Меня стали грызть сомнения. Дала алкоголичке сразу такую большую сумму денег, что, если пьянчужка облилась до полусмерти? Нет, придется ехать.

Около пяти часов, попав во все возможные пробки, я оказалась наконец под дверью Пановой. Но в квартире стояла тишина, никто не собирался впускать меня внутрь. Прозвонив бесцельно минут десять, я со всей силы пнула от злости дверь, и створка медленно приоткрылась. Надо же, забыла закрыть. Замок у Вики оказался непростой, из тех, что не защелкиваются, а запираются. Значит, отправилась выпивать и все на свете прошляпила. Я вдвинулась в грязный коридор и потрусила на кухню. Оставлю идиотке записку.

Вика была там – лежала между плитой и холодильником. Лицо странно скрюченное, абсолютно синие губы, застывшие глаза рассматривают серый от копоти потолок. Куча мух копошится на голых ногах, застиранный ситцевый халатик распахнут, и видно, что под телом огромная зловонная лужа.