Дарья Донцова - За всеми зайцами

Он подхватил мопса и сунул ему в пасть печенье. Хуч аппетитно зачавкал. Селина посмотрела на Диму:

– Вы не любите животных?

– Животное должно знать свое место, ведь это всего лишь собака, а кошки, – он покосился на Клеопатру, мирно спящую на телевизоре, – должны спать на полу.

– Вот позиция настоящего мужчины, – съехидничала Оля и, повернувшись на каблуках, вылетела из гостиной. Мы с Селиной отправились на второй этаж в кабинет.

– Как дела, Селина?

Та безнадежно махнула рукой:

– Живу в сумасшедшем доме с неуправляемыми психопатами. Мама наняла бригаду рабочих, и они самозабвенно переделывают дом. Какой-то ужас! Второй этаж уже весь готов!

– А почему ужас? Прямо сказать, особняку требовался капитальный ремонт.

– Ну и пусть бы отремонтировали. Так нет же, все переделали. Из моей спальни сделали библиотеку, туалет превратили в бельевую, ванную в кладовку, вот уж глупость. Туалет теперь там, где раньше была прачечная, а моя комната на первом этаже. Представляете? По привычке иду пописать, а там склад простыней! И регулярно попадаю в кладовую вместо ванны. При этом стены выкрасили в какие-то безумные цвета! Гостиная у нас теперь в маврианском стиле – маленькие столики, диванчики, подушечки, обтянутые парчой, занавески с райскими птицами. Апофеоз – это картина "3акат в пустыне". Этакое эпическое полотно 3 на 4 метра, на переднем плане штук двадцать верблюдов с дикими мордами и бедуины в клетчатых тряпках на головах!

Конечно, у нас и раньше не было уютно, но сейчас стало просто жутко! Мама говорит, что отец столько лет мучил ее своей жадностью, и теперь она хочет все переделать и забыть годы, прожитые с ним, как страшный сон. Петрушку, укроп и все овощи уничтожили, теперь в саду растут чудесные цветы.

Селина громко заплакала. Я обняла ее за плечи:

– Ну не надо так расстраиваться, отца все равно не вернуть.

Девушка вывернулась из-под моей руки.

– Да не тоскую я по отцу. Просто обидно, что лично для меня ничего не меняется. Хотела снять квартиру – нельзя, решила поехать учиться в Англию – нет, сиди здесь. Хорошо Луизе, делает, что хочет, а Пьер теперь главный управляющий папиными заводами… Вы обещали познакомить меня с комиссаром, хочу рассказать о своих подозрениях. Дома все так обрадовались смерти папы! Может, это Пьер его убил. У него был мотив: застрелил и стал управляющим. Могла и мама киллера нанять, он ее просто достал своей скупостью. Да и Луиза тоже…

– А ты, получается, просто белый лебедь, – съехидничала я, – обожала родителей и теперь неутешна.

Селина нахмурилась:

– Да нет, я тоже хороша.

Мне опять стало стыдно, и я пошла искать телефонную трубку.

В столовой Дима развалился на диване. Плед покрывали крошки от чипсов. Я отметила, что ни одна из собак не попросила ни кусочка, животные отсутствовали в столовой.

"Вот свинья", – промелькнуло в голове. Словно услышав это, Дима оторвался от детектива.

– Что, она уехала?

– Кто?

– Ну эта, с серьгами?

– Нет, Селина в кабинете.

Дима медленно поднялся, я же, не найдя трубку, отправилась в холл, где стоял обычный, а не радиотелефон.

Жоржа пришлось уговаривать довольно долго. Он совершенно не хотел видеться с дочерью Франциска Роуэна. Наконец пошли на компромисс: комиссар встретится с нами завтра после работы, часов в 9 вечера, в одном из небольших кафе. Обрадованная достигнутой договоренностью, я очень удивилась, увидев, что в холл входят Дима с Селиной.

– Хочу прошвырнуться, – быстро проговорил Дима, – а она подвезет. Ты знаешь, где такая улица "Большие бульвары"?

Селина засмеялась и прищурилась:

– Догадаюсь как-нибудь, авось доедем.

Дима возбужденно захихикал. Очень довольные друг другом, они пошли во двор. Я наблюдала, как девушка заводит мотоцикл. Тихо подошедшая Оксанка проговорила:

– По-моему, они симпатизируют друг другу.

Я тоже видела оживленное лицо Селины, и мне это нравилось все меньше и меньше.

Рано утром из Сен-Тропез вернулась Наташка. Она долго охала, узнав все новости.

– Нет, это просто невероятно, бедная Оксанка.

Поохав от души, Наталья отправилась в комнаты, но уже через десять минут спустилась вниз.

– А кто, – спросила она – рылся у меня в вещах?

Я пожала плечами:

– Спроси у Машки, может, она что-то искала, хотя на нее не похоже лазать по чужим шкафам.

– Шкафам, – в негодовании повторила Наташка, – шкафам… да у меня как будто обыск был.