Эллис Питерс - Монаший капюшон

– И в столь поздний час забота о милосердии не покидает тебя, брат, – произнес Жером с деланой улыбкой. – А не может твое дело потерпеть до утра?

– Могло бы, – в тон ему отозвался Кадфаэль, – но пристало ли медлить в делах милосердия?

И он, не задерживаясь, продолжил свой путь, чувствуя на себе пристальный взгляд прищуренных глаз Жерома. Однако никто в обители не оспаривал право Кадфаэля приходить и уходить и даже пропускать службы, если кому-то требовалась его помощь, и, разумеется, он не собирался ни объясняться с Жеромом, ни оправдываться. Иные братья, более смирного нрава, предпочли бы не связываться с Жеромом, чтобы, не ровен час, не впасть в немилость у приора. Встреча с Жеромом случилась совсем некстати, но, в конце концов, ничего плохого Кадфаэль не затевал, а вот поверни он назад – это могло бы навести на мысль, что тут что-то неладно.

Подходя к дому у мельничного пруда, монах приметил свет, пробивавшийся сквозь щели в ставнях, закрывавших кухонное окошко. Да, выходит, кое-что он в расчет не принял: окно кухни выходило на пруд, и до воды от него совсем недалеко, куда ближе, чем от дороги. И вчера оно было открыто, чтобы выпускать дым от горевшей жаровни. Маленькую склянку, перед тем опустошенную, могли выкинуть в окошко, чтобы она навсегда затерялась на илистом дне пруда. Что могло быть проще? Ни тебе запаха, ни пятен, ни страха быть пойманным с поличным.

"Завтра, – подумал Кадфаэль, приободрившись, – я обшарю весь садик – от окошка до самой воды. Как знать, вдруг на сей раз мне повезет. Может быть, склянка не долетела до пруда, валяется где-то в траве и ждет, пока я ее подберу. Полезная была бы находка. Пусть даже она не расскажет мне, кто ее туда бросил, благодаря ей я все равно кое-что узнаю". Он тихонько постучался в дверь, ожидая, что откликнется Олдит или Эльфрик, но изнутри донесся тихий голос самой Ричильдис:

– Кто там?

– Это я, Кадфаэль. Впусти меня на минутку.

Услышав его имя, Ричильдис тут же открыла дверь, и, взяв монаха за руку, повела его на кухню.

– Шш... тихо. Все спят, и Олдит, и Эльфрик. Только мне вот не спится, глаз не сомкну, все думаю о своем мальчике. О Кадфаэль, неужели тебе нечем меня утешить? Ты ведь ему друг и поможешь ему?

– С ним все в порядке, и он по-прежнему на свободе, – промолвил Кадфаэль, усаживаясь рядом с ней на лавку. – Но послушай меня, лучше тебе не знать, где он. Если кто спросит – ответишь правду: здесь его не было, а где он прячется, ты понятия не имеешь. Так оно вернее будет.

– Но ты-то ведь знаешь, где он.

Крошечный ровный огонек тростниковой лампадки осветил ее лицо, показавшееся Кадфаэлю молодым и очень красивым. Монах промолчал: пусть она сама поймет, что лучше ей не знать лишнего.

– И это все, что ты можешь мне сказать? – спросила она на одном дыхании.

– Не все. Еще я могу дать тебе слово, что он действительно не делал зла своему отчиму, я это знаю. И правда обязательно выйдет наружу, ты должна в это верить.

– Верю, что так оно и будет, раз ты за это взялся. О Кадфаэль, если бы не ты, я бы совсем отчаялась. Я думать ни о чем не могу, кроме Эдвина, а тут еще всякие мелкие неприятности. А завтра Герваса надо хоронить. Тут вдруг выяснилось, что теперь, когда его нет в живых, я не имею права держать лошадь в монастырской конюшне. Они говорят, что перед праздником понаехало паломников, места мало, и я должна перевести лошадь куда-нибудь или продать... Но ведь Эдвину потребуется лошадь, если... – Она не закончила, а лишь рассеянно покачала головой. – Мне, правда, обещали подержать лошадку и покормить, пока я не найду для нее новое стойло. Может быть, Мартин поможет...

"Боже мой, – с негодованием подумал Кадфаэль, – неужто они не могли не цепляться к ней со всякой ерундой хотя бы несколько дней!"

Ричильдис придвинулась чуточку ближе, коснувшись плечом его плеча. Шепот их голосов в тускло освещенной комнате, ровное тепло, исходившее от покрытой золой жаровни, – все это унесло мысли Кадфаэля на много лет назад, когда они с Ричильдис тайком встречались во флигеле дома ее отца. "Лучше поторопиться, – подумал монах, – а то Бог весть до чего досидеться можно!"

– Ричильдис, я пришел, чтобы спросить тебя кое о чем. Твой муж действительно написал и надлежащим образом оформил завещание в пользу Эдвина?

– Ну да, – удивилась Ричильдис, – завещание было вполне законным, с четко оговоренными обязательствами. Но соглашение с аббатством заключено позже, и оно делает завещание недействительным... или делало. – Неожиданно она поняла, что второй документ тоже лишился силы. С ним получилось еще хуже, чем с первым. – Конечно, теперь соглашение с аббатством недействительно. А значит, действует завещание в пользу Эдвина, оно составлено как следует, по закону, у меня хранится пергамент.