Лев Пучков - Джихад по-Русски

– Русская. Конечно, русская… Но – мусульманка… Трое опять переглянулись – на этот раз, как показалось Ирине, заинтересованно и даже обрадованно. И принялись ощупывать ее откровенными взглядами.

– Зачэм зыдэс гуляиш? Куда идеш? – поинтересовался тип с биноклем.

– Я, собственно… Я ищу… – вякнула было Ирина, но вдруг вспомнила: «…При контакте держи себя уверенно. Ни в коем случае не объясняй плебсу, что у тебя за проблема. Стой на своем. Если не хочешь, чтобы тебя сразу у входа в село начал трахать целый взвод, ни слова часовым о целях твоего визита…»

– Вы – часовые? – уточнила Ирина. – Вы из отряда самообороны?

– Да, часовой, – гордо приосанился бинокулярный. – Отвичай, зачэм прищол? А то аристават будим, пад замок пасадыт будим!

– Мне ваш самый главный нужен, – твердо сказала Ирина и уже от себя добавила с какой-то тайной надеждой:

– А еще лучше – совет старейшин. Есть у вас такой совет?

– Сначал скажи – зачем прищол, патом будит главный, совет – все, что хочиш! – не сдавался бинокулярный. – Вдруг ти – террорист? Вдруг будиш взарват наш главный?

– Буду говорить только с главным, – уперлась Ирина. – Я мусульманка. Я не террористка. Вот мешок – посмотрите.

Двое быстро и сноровисто обыскали Иринин рюкзачок, ничего предосудительного не нашли. Который с биноклем велел поднять руки, возбужденно дыша в затылок, ощупал Ирину с ног до головы и замер на несколько секунд. Ирина вдруг отчетливо уловила яркие животные флюиды, исходившие от абрека. Хотелось абреку схватить женщину, затащить в сторожку и поступить с нею сообразно текущему моменту. Но что-то останавливало абрека.

«У них в этом плане дисциплина», – вспомнила Ирина и как можно более твердо напомнила:

– Я мусульманка. Мне нужно к вашему командиру. Или к главе совета старейшин. И побыстрее!

– Пашлы, – после некоторых размышлений, с заметным разочарованием буркнул бинокулярный нохча, направляясь в центр села и приглашая жестом путешественницу следовать за собой.

Шли по хорошо заасфальтированной улице, по обеим сторонам которой располагались крепкие добротные дома. Кое-где виднелись кирпичные остовы прежних строений, явно пострадавших от воздействия каких-то военных средств огромной разрушительной силы – так близко Ирина такие штуковины видела разве что в эпопее «Освобождение». Но таковые остовы располагались несколько поодаль – вплотную к полотну шоссе прилегали недавно отстроенные усадьбы из красного кирпича, забаррикадированные высоченными глухими заборами с колючей проволокой поверху и каким-то подобием узких бойниц по периметру. За таким забором при случае можно рассадить целый взвод и успешно обороняться – даже танком не сразу прошибешь.

«Как хорошо живут у них селяне, – отстранение подумала Ирина, успокаиваясь по мере перемещения к центру села – как-то тут все было респектабельно и надежно, не верилось, что в таком хорошем месте кого-то могут обидеть. В наших деревнях – по телевизору показывают – сплошь пьяные рожи, развалюхи допотопные да нищета беспросветная. А тут… Умеют тутошние крестьяне жить – куда там нашим…»

В самом центре села, несколько наособицу, наподобие некоего государственного учреждения располагалась большущая усадьба, на воротах которой красовалась стилизованная под бронзу табличка, сообщавшая всем проходящим – почему-то по-русски, – кто здесь самый главный. За высоченным забором виднелись пять двухэтажных домов под краповыми черепичными крышами, величественно отблескивающими каплями туманной мороси.

«Администрация. Махмуд Бекмурзаев» – прочитала Ирина, когда провожатый позвонил в дверь, сработанную прямо в массивных распашных воротах. Прочитала и умилилась: «Все знает наша птичка Сыч! Хорошо разведка у них организована…»

Провожатый с кем-то общался по вполне современному домофону – разговаривал по-чеченски, склонив голову набок и почтительно кивая. Во дворе басом взлаивали какие-то крупные псы, нетерпеливо скребли когтями железо ворот, желая разобраться с непрошеными гостями.

Вскоре волкодавов куда-то удалили, дверь открылась, показалась тучная женщина средних лет в темном глухом платье до пят, в шерстяном платке и чувяках, с вязаной из кожи плетью, в руке и жестом пригласила пройти к дому.

Пока шли через двор, Ирина непроизвольно впитывала обстановку – все-таки этот Сыч пресловутый владел каким-то педагогическим секретом, заставившим после двухдневных занятий нормальную городскую даму практически полностью поменять алгоритм поведения в нетипичной ситуации.