Юлиан Семенов - Пароль не нужен

– Очень интересно! – сказал Меркулов-старший. – Очень интересно и зорко!

– Не верю, – отрезал Глебов. – Всех к стенке!

– Генерал, нашего друга Гиацинтова, право довольно трудно заподозрить в красноватости, – сказал премьер-министр.

– Второе сообщение. Я пока ничего не могу утверждать определенно, однако мне представляется, что в городе, даже после уничтожения большевистского подполья, все равно существует глубоко законспирированная очень сильная организация. И в том, что не работают моторы танков, уважаемый генерал Глебов, виноваты отнюдь не наши японские братья, а красные.

– Какие, кто, где?!

– Я пока что не обладаю достаточным количеством фактов, чтобы ответить сейчас же на ваши вопросы. Идет тщательная оперативная работа, и, по-видимому, в течение ближайших дней я смогу доложить о результатах.

– Прекрасно, – сказал Меркулов и что-то отметил в календаре, – в этом деле надо тоже тщательно разобраться. Переходим к следующему пункту.

Меркулов не успел сказать, каким будет следующий пункт, потому что в кабинет вошел Фривейский и положил перед премьер-министром большой телеграфный бланк, на котором сверху было набрано красными буквами: «Срочно. Совершенно секретно. Правительственная». Спиридон Дионисьевич надел очки, взял в руки телеграфный бланк и начал читать по складам, как все дальнозоркие люди, отставив бумагу далеко на вытянутую руку. Читал он телеграмму долго, дважды.

– Господа, – попросил он. – Прошу всех встать.

Все поднялись.

– Господа, члены царствующей династии Романовых пишут мне из Европы, что их сердца и помыслы со мной, в моем великом деле! Теперь я не вижу ничего, что мешало бы договориться с атаманом Семеновым. Как патриот, после этой телеграммы он, я думаю, поймет мою роль в нашей великой борьбе. – Меркулов поцеловал краешек телеграммы и сказал: – Прошу простить, господа.

Быстрыми шагами, заложив руку за отворот френча – ни дать ни взять Керенский, – ушел в маленькую комнатку, к киоту. Рухнул на колени перед образами и начал жарко молиться. Глаза его засветились, и ноздри стали трепыхаться. Это значило – быть сейчас слезам.

Н о т а

заместителя официального представителя РСФСР

в Великобритании министру иностранных дел Великобритании

Керзону

Г-н Берзин свидетельствует свое уважение лорду Керзону оф Кедлстон и имеет честь обратить внимание Правительства Его Величества на факт вербовки беженцев для белых армий на Дальнем Востоке, который имеет место в лагере для русских беженцев в Египте.

До нас дошли сведения о том, что немедленно после недавнего переворота во Владивостоке среди русских солдат, находящихся в русском лагере «Б» в Александрии, Сиди-Виша, начала проводиться агитация за вступление в белые армии на Дальнем Востоке. Эта агитация была санкционирована администрацией лагеря, и когда несколько недель спустя к лагерю подошел пароход, всем добровольцам было разрешено совершить посадку на него, причем власти, по-видимому, были осведомлены о пути следования судна.

Далее, принимая во внимание современные условия международного судоходства, г-н Берзин вынужден заключить, что транспортные средства не могли быть предоставлены иначе, как с ведома и даже с помощью некоторых союзных правительств. Таким образом, события во Владивостоке, которые справедливо приписываются военным замыслам Японского Правительства, по-видимому, также получили поддержку со стороны какого-то другого правительства.

Г-н Берзин надеется, что Правительство Его Величества, которое всегда отрицало какое-либо участие в недавнем перевороте во Владивостоке, обратит должное внимание на факты, которые доведены до его сведения, и предпримет все необходимые шаги, дабы воспрепятствовать вербовке в белые армии русских беженцев в лагерях, находящихся под его контролем.

Берзин.

Гиацинтов позвонил в редакцию Ванюшину и попросил Николая Ивановича встретиться с ним – выпить чашку кофе и посоветоваться по важному делу.

Гиацинтов приехал в кафе первым, сел возле окна, закурил, попросил лакея принести два кофе и, опершись лбом о ладони, принялся разглядывать серые прожилки на белом мраморе стола.

Ванюшин вошел в кафе тихо, глядя себе под ноги, на приветствия знакомых не отвечал. Сел возле полковника и спросил:

– Что-нибудь неприятное?

– И да и нет, – ответил тот, заправляя в длинный мундштук сигарету. – Я похитрить тебя позвал.