Виктор Киселев - Третья ось

Днем и ночью, зимой и летом, в зной и мороз на железнодорожных магистралях страны в тамбурах грузовых и пассажирских поездов бдительно несут свою вахту поездные бригады. Перебрасываются миллионы тонн грузов, находятся в пути сотни тысяч пассажиров. И ничто не может сдержать стремительного бега поездов, когда на посту стоит многотысячная армия железнодорожников.

Вот промелькнула путевая будка, а вскоре показался и ее хозяин — путевой обходчик. Он медленно шел по своему участку, прощупывая каждый метр стального пути. Подняв желтый флажок, обходчик проводил поезд. Андрей приветливо махнул ему рукой, но, преисполненный достоинства, путевой страж даже не ответил на привет. Андрей подумал, что, будь у него талант, он обязательно бы вылепил скульптуру путевого обходчика, бдительно стоящего с высоко поднятым флажком и своим спокойствием утверждающего, что путь свободен. И опять Андрею вспомнилась граница. И здесь и там — на посту люди в черных и серых шинелях. Чем надежней закрыта граница, тем безопасней путь для поездов. Каждый задержанный при переходе рубежа шпион, диверсант, вражеский лазутчик — это несостоявшийся взрыв завода, моста, сохраненные секретные чертежи, предотвращенное крушение поезда. И он сегодня может спокойно сопровождать поезд только потому, что вчера крепко держал границу на замке и передал ее непроходимой сменившим его товарищам.

Андрея все больше беспокоили отношения с Таней. Чувство, которое он питал к своей случайной спутнице и которое заставило его поселиться на сибирской станции, казалось ему, было безответным. Таня при встречах была уравновешенной, сдержанной. Ее теплота, которую Андрей почувствовал в поезде, улетучилась. Однажды в кино Андрей совершенно непроизвольно положил руку на Танину и только тогда понял свою оплошность, когда она решительным жестом отстранила его горячую руку.

Андрей был доволен, что прямо с сеанса его вызвали в поездку, и, не досмотрев картины, ушел в общежитие переодеваться.

После этого случая он стал избегать Тани и в то же время огорчался: почему она сама не ищет с ним встреч, а если и встретятся случайно, то не спросит, как прежде, о житье-бытье, а только поздоровается и пройдет дальше? Наступила непонятная для Андрея размолвка, и вел он себя, как школьник, которому мальчишеская гордость не позволяет первому подойти к обидевшей его, но нравящейся девочке.

Окончательно Андрея вывела из равновесия встреча с тем солидным мужчиной, которого он видел на фотографиях возле Тани.

В клубе проходило совещание вагонников. Андрей задержался в курилке и, когда в полутемном зале стал разыскивать себе место, в президиуме совещания увидел Таню, а рядом с ней мужчину. Он сразу узнал того, кто расстроил его еще при рассматривании Таниного альбома. Таня повернулась к мужчине вполоборота и что-то убежденно доказывала, а он невозмутимо разглядывал собравшихся в зале.

— Кто этот, рядом с Загорской? — спросил Андрей у соседа.

— Это Грохотов, Семен Игнатьевич — приемщик вагонов от министерства. Приехал из управления дороги помочь провести совещание.

Сосед Андрея оказался разговорчивым и рассказал ему, что подполковник Грохотов парень нашенский, раньше работал здесь в вагонном депо мастером, а теперь вот выдвинулся, но не зазнаётся, а приезжает к землякам чуть ли не каждый месяц, как домой.

Последняя фраза особенно возмутила Андрея: «Знаю, зачем ты, голубчик, приезжаешь,— подумал он. — Сходить разве в буфет, рвануть граммов триста, а потом испытать крепость твоих зубов», — советовался он сам с собой. Однако его крамольным желаниям не суждено было осуществиться: и на этот раз выручил спасительный вызов в поездку взамен заболевшего товарища.

Поднявшись на тормозную площадку, Андрей горько размышлял:

«Сейчас совещание должно кончиться. Приемщик пойдет провожать Таню, а у калитки наверняка полезет целоваться».

Эти мысли разозлили Андрея. Он резко вскочил на ноги и подставил лицо и грудь встречному ветру.

Свежий порывистый ветер остудил горячую голову Андрея. Уже спокойнее он думал, что, вернувшись из поездки, обязательно зайдет к Тане и разрешит все сомнения.

Его мысли прервал паровозный свисток. Поезд подходил к станции.

Когда Андрея сняли с поездки и вызвали в комитет комсомола, первая мысль его была о Тане. Она член комитета и в это время наверняка заседает с Яшей Потехиным и другими комитетчиками. «Хорошо бы сегодня с ней поговорить», — мечтал он, подходя к зданию узлового парткома.