Андрей Левин - Тайна «Запретного города»

Резкий тон сына, как ни странно, не обидел Хоанга. Даже наоборот обрадовал. В этой по-мальчишески не обдуманной прямоте угадывалось что-то человеческое, нефальшивое.

— Наш брак не был зарегистрирован, — спокойно ответил он. — Так что за наследство можешь не волноваться. Я на него не претендую. А где тебя учили судить людей, не успев узнать их?

Виен быстро посмотрел на отца и тут же отвел глаза в сторону.

— Простите, — буркнул он. — Просто я подумал… Впрочем, неважно.

— Я не обязан отчитываться перед тобой, но все же скажу: все эти годы я любил твою мать так же, как любил ее, когда мы были вместе. Думаю, что и она тоже… любила меня.

— Тогда почему же вы?.. — Виен осекся.

— Расстались и столько лет не виделись? Это долгая история. Долгая и сложная. Когда-нибудь я тебе расскажу. Но только не сегодня. А разве мать ничего не говорила обо мне?

— Я не видел ее с четырех лет, — отозвался Виен.

— Вот как? У кого же ты жил?

— У ее дяди. Он скрывал от меня, что мать жива. Говорил, что она умерла. Не знаю, зачем ему это было нужно. И только месяц назад я узнал, что он обманывал меня. Дядя умер, и я поехал в Дананг на похороны. Там нашел письмо от матери в его бумагах. Она просила дядю ответить ей и дать мне ее адрес, чтобы мы могли хотя бы изредка видеться. После похорон я вернулся в Сайгон, думал, что увижу мать. И снова попал на похороны.

— Так в последнее время ты жил один?

— Да, — ответил Виен, снова закуривая сигарету. — Мы с дядей переехали в Дананг, когда мне было лет десять. После школы меня сразу же забрали в армию и отправили учиться в Штаты. Там я пробыл пять лет и получил назначение в Сайгон.

Они медленно двинулись от могилы в сторону выхода.

— А где ты служишь сейчас? — спросил Хоанг.

— В управлении «Феникс».

— «Феникс»? — переспросил Хоанг как можно более равнодушным тоном. Красиво звучит. Только мне это ни о чем не говорит.

— Особые полицейские части. Занимаются выявлением и ликвидацией вьетконговской агентуры.

— Ты говоришь о своей работе так открыто?

— А почему я должен скрывать, где служу?

— Ну… обычно сотрудники таких служб стараются не афишировать свою принадлежность к ним.

— Филеры и осведомители — да. А я служу в канцелярии, хожу на службу в форме. Вьетконговцы прекрасно знают, где расположено управление, и при желании могут сфотографировать каждого, кто выходит из его дверей. Так что я не открыл вам никакого секрета.

Хоангу показалось, что слова «филеры» и «осведомители» Виен произнес с оттенком презрения. А может, ему просто хотелось услышать такую интонацию в голосе сына? Но надеяться было не на что, и Хоанг прекрасно это понимал. Рядом с ним шел враг.

— Ну и как, нравится работа?

Виен усмехнулся:

— Я не задумывался. Работа как работа. Во всяком случае, пользы от нее больше, чем от любой другой.

— Почему?

— Разве непонятно? — пожал плечами Виен. — Самое важное сейчас борьба с коммунистами. — И добавил: — Ненавижу их!

Такого ответа и следовало ожидать от человека, который был офицером безопасности марионеточного режима. И все же словно кто-то по лицу ударил Хоанга. Хлестко, наотмашь.

— Они тебе что-нибудь сделали?

Виен резко остановился.

— А вы что, симпатизируете им? — прищурившись, спросил он.

— О, в тебе, кажется, заговорил профессиональный инстинкт, засмеялся Хоанг, выдержав настороженный взгляд сына. — Я бизнесмен, и политика меня не интересует. Но ты говоришь так, словно у тебя с ними личные счеты.

— Да, у меня с ними личные счеты, — отчетливо и раздельно произнес Виен. — Они поломали мне всю жизнь.

— Вот как?

Виен скривил губы:

— Да, именно так. Они поломали мне всю жизнь, — снова произнес он. Я хотел быть врачом. Хотел лечить людей, а не убивать их. Но меня забрали в армию, сделали жандармом. И все из-за красных. Сколько лет длится эта проклятая война, которую они начали? Что им нужно от нас? Упрятать всех нас в казармы и заставить жить по команде? По команде любить, по команде жениться, по команде выбирать профессию. О такой свободе они постоянно толкуют? Они убили мою мать. За что? Что она им сделала? Вот их свобода свобода убивать!

— Откуда ты знаешь, что ее убили вьетконговцы?

— Было расследование. Они всех убивают, кто не хочет их поддерживать. И если им поддаться, они всех нас перебьют. И поэтому их нужно уничтожать. Я буду им мстить — за себя, за мать.

— Ну ладно, хватит о политике, — перебил сына Хоанг, которому каждое слово причиняло боль.