Леонид Стоянов - На крыше мира

— А вам не знакомы вот эти предметы? — Капитан вынул из ящика кусачки и найденную Бакиром рукавицу и положил их на стол. Они вам ничего не напоминают?

Быков пожал плечами.

— Тогда, может быть, вы знакомы с содержанием одной шифрованной радиограммы: «Операция № 3 поручена Быкову. Колонна отправляется двадцать седьмого. На квартире чужие. Жду ваших распоряжений. Рахим», — зачитал Мороз.

Быков молчал.

— Вы только усугубляете свою вину, — сухо сказал капитан Мороз.

Быков молчал еще минут пять. Потом начал говорить. Хорошо, он расскажет всё как было. Он действительно встречался с Байбековым на ферме и тот уговаривал его произвести обвал. Но он, Быков, отказался. Обвал- дело рук Байбекова или Джабара Салиева. Капитан не знает Джабара. Это старый контрабандист, укрывшийся на ферме. Он активный помощник Байбекова. Их было два брата Салиевых и оба Джабары. Старший работал чабаном в колхозе «Красная заря», потом заболел, уехал в больницу и больше в колхоз не возвращался. Наверное умер. А младший

Джабар выдает себя за брата. Тот был честный человек.

— Почему же вы не сообщили о преступной деятельности Байбекова и Джабара?

— Байбеков угрожал мне. Он узнал откуда-то о моем прошлом.

— О каком прошлом?

Быков хмуро сообщил. Он служил в белой армии офицером.

Дальнейший допрос не дал ничего нового. Быков продолжал утверждать, будто сказал всё. Капитан Мороз позвонил в Ош и отправил его к подполковнику Шестакову.

Ирина и Елена Николаевна сидели на скамейке возле детского сада.

День угасал.

Солнце всё ниже опускалось над вершинами Алайского хребта. Узкая, как стрелка, тучка зарделась пламенем, ее прозрачные края вспыхнули и загорелись. Травы по склонам и в долине стали фиолетовыми. На темнеющем небе всплывал холодный серп молодого месяца.

Женщины тихо беседовали, очарованные картиной наступающего вечера. Ирина подняла голову, прислушалась.

— Что это?

Воздух еле слышно стал наполняться мелодичными звуками. Словно волшебная музыка доносилась с гор. Казалось, будто кто-то неторопливо перебирал струны арфы. Скоро явственно стало слышно, что эти нежные серебристые звуки издают колокольчики, сотни колокольчиков и бубенцов.

— Караван! Мама! Караван! — крикнул Сережа, бросаясь с ватагой ребят к шоссе.

Женщины направились вслед за детьми.

Далеко наверху, из-за поворота показался маленький ослик, а за ним верблюды — один, другой, третий…

Они шли не торопясь, мерно покачивая горбатыми спинами, нагруженные мешками, тюками, ящиками. Вызванивали привязанные к шее колокольчики и бубенцы.

— Прямо сказочное зрелище! — воскликнула Елена Николаевна.

Действительно, застывшие в бледнеющих красках горы, серебряный рог месяца, первые звезды на глубоком, темно-синем, как бархат, небе, чистый, прозрачный воздух, тишина, и в этой тишине — непередаваемая музыка колокольчиков и бубенцов!

Караван казался бесконечным.

Верблюды шли по десятку, соединенные вместе длинными поводьями. Впереди на маленьком осле восседал погонщик.

Первая группа верблюдов остановилась на зеленой лужайке сразу за Сарыташем. Животные осторожно опускались на землю, погонщики стали разбивать палатки, а караван всё тянулся по горной дороге и всё звенели колокольчики, нежно и грустно.

Ирина задумчиво смотрела туда, где, подернутые дымкой сумерек, шли верблюды. Ей было тяжело. Она думала о том, что пройдет немного времени и всё это станет воспоминанием. И этот чарующий вечер, и горы, и тишина, обволакивающая всё вокруг… Жизнь потечет по новому руслу В который уж раз?

Вероятно только что закончив работу, одетая в темно-синий комбинезон, из мастерских шла Фатима. В руках она держала письмо и на ходу читала его. Лицо девушки сияло такой нескрываемой радостью, что Елена Николаевна не удержалась от вопроса:

— Добрые вести, Фатима?

Девушка оторвалась от чтения, смущенно заулыбалась.

— Исмаил пишет, на фронте он. Жди, пишет, обязательно вернусь…

Ирина заметила, что Фатима говорит, а сама всем сердцем где-то далеко, возле милого.

— Счастливая, — прошептала она.

У поворота шоссе женщин нагнал Чернов. Елена Николаевна, как видно, не без умысла, заторопилась в детский сад и оставила Ирину вдвоем с Черновым.