Леонид Дроздов - Закат над Квантуном

Мы жизнь и сердце своевольно,

Пускай поплатимся мы больно,

Зато теперь мы счастье пьем…

С последними аккордами фортепиано зал разразился бурными аплодисментами и криками «браво!». Джентльмены поднялись со своих мест, чтобы стоя выразить свое восхищение очаровательной исполнительнице.

Горский осмотрелся. За соседним столиком активно хлопали господа в черных визитках с золотыми цепочками часов. Часть из них была гладковыбрита, но все как один с напомаженными волосами и аккуратными проборами.

«Банкиры», – определил Горский. Именно они в прошлый раз ангажировали мадам Ардан первыми. Одни из них, с острым длинным носом поймал взгляд Антона Федоровича и недобро нахмурил брови.

Мадам Ардан скрылась за кулисами, а вместо нее на сцене появился толстяк-распорядитель и антрепренер в одном лице. Он предсказуемо начал расхваливать свою приму, делясь с публикой ее гастрономическими предпочтениями. И снова завертелось колесо торговли. Очевидно, одни только конфеты и шампанское составляли не меньшую прибыль заведения, нежели самые входные билеты.

Вскоре Горский остался наедине с Гвоздевичем: Фридрих уехал домой, сославшись на плохое самочувствие, а Унгебауэр отлучился в уборную.

– Хорошо, что у нас выдалась минута поговорить с глазу на глаз, – быстро заговорил Гвоздевич, периферическим зрением поглядывая по сторонам.

Судебный следователь внутренне подобрался.

– У вас какое-то дело ко мне? – догадался он.

– Да, – утвердительно кивнул штабс-капитан. Оглянувшись и проверив, не идет ли Демьян Константинович, офицер стрелков продолжил: – Полагаю, Антон Федорович, вы, как человек умный и рассудительный, понимаете, что война с Японией неизбежна…

Горский молча кивнул как давеча филер Семенов.

– Боевые действия могут начаться через неделю, две, через месяц или даже полгода. В любом случае важно то, что они начнутся , – проговорил Гвоздевич с какою-то неминуемой обреченностью. – Что вы тогда будете делать?

– Продолжу служить Отечеству, – спокойно ответил судебный следователь без всякого пафоса.

– Где именно? – задал странный вопрос Георгий Сильвестрович.

– В Дальнем, конечно.

– Значит, я в вас не ошибся, – офицер 12-го Восточно-Сибирского стрелкового полка удовлетворенно кивнул. Глаза его заблестели.

– Вы хотите сделать меня своим осведомителем? В этом нет необходимости, потому как я не обладаю сколько-нибудь ценными сведениями, а теми, которыми обладаю, охотно с вами поделюсь.

– Я хочу сделать вас, Антон Федорович, не осведомителем, а агентом, – произнес Гвоздевич тоном, которым судья выносит смертный приговор. Взгляд штабс-капитана замер на сосредоточенном лице титулярного советника.

– Гм… – Горский не знал, что ответить. Такого поворота событий он не ожидал.

– У вас острый ум, вы довольно успешно раскрываете преступления, в чем я имел честь убедиться лично, – Георгий Сильвестрович продолжил осыпать судебного следователя комплиментами. Под конец он едва слышно прошептал: – Мне чрезвычайно необходим такой человек, как вы. С началом войны меня, вероятно, перебросят на фронт. За Дальним некому будет присматривать…

– Выявление японских шпионов сродни поиску преступников, – также тихо ответил Антон Федорович, делая важнейший выбор в своей жизни. – Это как раз то, к чему я привык.

– Нет, это как раз то, к чему вы не привыкли, – леденящим голосом возразил Гвоздевич. – Здесь от вас рано или поздно потребуется перейти этическую границу. Готовы ли вы к этому?

– К чему?..

– Ко всему .

– Меня не пугают ваши слова, Георгий Сильвестрович.

– Вы вправе отказаться. Поверьте, дорогой друг, я не хочу давить на вас…

– Я согласен, – однозначно заявил Горский.

– Что это вы такие серьезные? – раздался голос вернувшегося Унгебауэра за спиной у Антона Федоровича, который невольно вздрогнул. – Снова о войне спорите?

– Да, – честно признался судебный следователь.

– Ну ее к черту! Давайте лучше выпьем!

Веселье продолжилось: на сцене вновь появилась несравненная Зизи Ардан. От цепких глаз Горского не ускользнул мертвенно-бледный оттенок, появившийся на ее прекрасном лице.

Исполнив два романса кряду, она по традиции начала «обход» столиков, начав снова с «банкиров». Лучи софитов тем временем выхватили появившихся на сцене танцовщиц живота, однако это не помешало компании Унгебауэра наблюдать за происходящим по соседству. А там остроносый франт позволил себе обнять Зизи за талию. Антон Федорович и Демьян Константинович так и замерли в переполнявшем их негодовании. Оба, казалось, готовы были в любую секунду растерзать наглеца в клочья. И только Георгий Сильвестрович взирал на происходящее с индифферентным выражением лица.