Леонид Дроздов - Закат над Квантуном

Прошло два дня. Тереза Страшкевич не звонила, поэтому Антон Федорович смел надеяться, что у кафешантанной примы всё хорошо. Из полиции известий также не поступало.

В полдень Горский собирался отправиться в кухмистерскую пообедать, как на пороге его камеры возник долговязый парень с седеющей головой, торчащими ушами и легкой щетиной. Его лицо выражало крайнюю сосредоточенность и носило оттенок скудоумия. Он был одет в черное неприметное пальто, в руках сжимал шапку-пирожок.

– Д-добрый день, – поздоровался он, заикаясь. – Мне н-нужен судебный с-следователь Горский.

– Я к вашим услугам, – с готовностью отозвался титулярный советник. «Похоже, про обед придется забыть».

Долговязый утвердительно кивнул и закрыл за собой дверь. Антон Федорович напрягся, пригласил посетителя присесть. Парень снова кивнул и уселся на венский стул напротив.

– Позвольте узнать, что привело вас ко мне? – судебный следователь взял инициативу, чтобы не утруждать заику лишними объяснениями.

– М-меня зовут Самсон. Самсон Семенов, – представился долговязый, что с точки зрения этикета было правильно. – Я с-служу городовым н-низшего оклада…

– Вот как?.. – немало удивился титулярный советник. Только теперь он понял, для чего тот явился.

«Гм… Дминский подобрал хорошего человека для наружного наблюдения – никогда не угадаешь в нем полицейского».

– Вам п-поклон от г-господина Дминского, – едва заметно улыбнулся Семенов. – В-ваше б-благородие уже, вероятно, д-догадалось, зачем я з-здесь…

– Да. И прошу называть меня впредь Антоном Федоровичем, – сразу попросил судебный следователь из соображений милосердия. Словосочетание «ваше благородие» давалось Самсону Семенову чрезвычайно тяжело.

Долговязый городовой в штатском снова утвердительно кивнул. Вероятно, привычка кивать выработалась у него вследствие заикания – чтобы не произносить лишние слова. Достав из кармана пальто записную книжку, он принялся докладывать:

– Объекта з-зовут Василий Безродный. Осемнадцати лет от роду, п-православный. Служит в п-почтово-телеграфной к-конторе чиновником VI разряда н-низшего оклада.

– Как и Шлянкер… – сказал вслух Горский. Сходство с порт-артурским мошенником было поразительным. Они что там, в почтовой конторе, все такие эти чиновники VI разряда??

– П-простите? – не расслышал Семенов.

– Ничего, продолжай, пожалуйста.

Новоиспеченный филёр кивнул и снова уткнулся в свои записи:

– Б-безродный принимает все з-звонки, входящие в к-контору. Что-то в-вроде секретаря у них… Проживает в казенной к-комнате на Беляевской, в-возле казарм.

– Очень хорошо! А скажи, Самсон, с кем он в эти дни встречался и кого навещал?

Семенов перевернул страничку в записной книжке.

– Третьего д-дня, когда я н-начал его вести, он н-никуда со службы не отлучался, кроме к-кухмистерской. Но там н-ни с кем н-не общался. Домой шел один. Из дому н-не выходил. Вчера ни свет н-ни заря пришел в к-контору. Отлучался единожды н-на обед и всё. Столовался один, д-домой возвращался т-также в одиночку.

– А сегодня?

– С-сегодня то же самое.

– Сейчас обеденное время, – Горский показал на настенные часы, – он может встретиться с кем-нибудь, пока мы тут разговариваем.

– Нет, – твердо возразил Семенов, сдвинув брови. – Объект столуется н-не ранее трех. К этому времени и н-народу меньше, и ч-частенько цены н-ниже (чтоб еда н-не пропадала).

Самсон Семенов, хотя на вид и казался простаком с примитивной физиономией, в деле наружного наблюдения оказался довольно сообразителен и подкован. А специфические слова, которыми оперируют сыщики («объект», «начал его вести») наводили на определенные мысли.

– Вижу, Самсон, есть в тебе задатки филёра!

– Так я п-полгода служил в с-сыскном, – откровенно признался долговязый парень без всякого позерства. Горскому пришлась по душе такая честность.

– А в каком городе? – уточнил судебный следователь.

– В П-Петербурге.

– В Петербурге?.. – удивился Антон Федорович. – Значит, повезло мне с тобой.

Семенов кивнул – скорее механически, чем осознанно.

– А сам откуда?

– Из-п-под Саратова.

– Эко тебя помотало по Империи!

Снова кивок, но уже сознательный и с улыбкой. Самсон Семенов определенно вызывал симпатию. Была в нем какая-то искренняя чистая простота, которая встречается только в русском крестьянине.

– Что п-прикажете, Антон Федорович? – спросил филёр после непродолжительной паузы.