Ахмет Хатаев - Битва над бездной

За чаем Эди, предварительно включив радио, рассказал Елене о некоторых деталях предстоящей работы против Моисеенко и линии поведения при общении с ним.

Елена слушала внимательно, забыв о своем чае, иногда задавала уточняющие вопросы. И когда Эди еще раз обратил ее внимание на то, что кроме Моисеенко в поле ее зрения могут оказаться и рекомендованные тем люди, неожиданно спросила:

– Эти люди уже известны?

– Есть и такие, но о каждом из них поговорим по мере необходимости.

– Не лучше ли о них заранее знать, вдруг кто-то неожиданно окажется рядом?

– Не будем без надобности загружать вас излишней информацией. Она может сыграть плохую услугу. Разве наставница не говорила вам о таких вещах?

– Говорила, что проявление мной вовне специальных знаний, которыми я по всему не должна обладать, могут явиться признаком принадлежности к компетентным органам, – заученно отрапортовала Елена.

– О чем и речь, поэтому будем двигаться вперед осторожно, шаг за шагом.

– А встречи с Моисеенко наедине исключаете, полагая, что он может обидеть меня? – улыбнулась Елена.

– А разве наставница не приводила вам примеры того, как спецслужбы применяют спецсредства для развязывания языка? – вопросом на вопрос ответил Эди.

– А-а, вот вы о чем, – промолвила она.

– Поэтому с этими людьми, а не со мной, надо ухо держать востро…

Вот в таком ключе они проговорили около часа, а потом, согласовав возможный диалог, пошли на балкон, поближе к портфелю Моисеенко. Для полноты эффекта следовало вознаградить его ожидания.

На балконе Эди продолжил вроде прерванный переходом туда рассказ о том, как провел время дома, о своей работе над монографией, тренировках и необходимости устраиваться в гостиницу. Елена предложила жить у нее, но Эди объяснил, что ему надо быть поближе к архивам и библиотекам, а встречаться они смогут на квартире или в гостинице. С такими доводами Елена в итоге согласилась, и через пятнадцать-двадцать минут они вернулись на кухню.

– Вы полагаете, что он мог нас слышать? – спросила Елена, остановившись у окна.

– Сам нет, но ему передадут те, кто контролируют микрофон, – пояснил Эди, подходя к окну. – Вопрос лишь в том, насколько скоро это произойдет.

– Может быть, эти контролеры уже забыли о своем бесполезном микрофоне, ведь прошло немало дней? – высказала сомнения Елена.

– Такого не бывает, – улыбнулся Эди, – кто-то наверняка ожидал, когда он оживет.

– Выходит, сегодня кому-то повезло, – хихикнула Елена.

– Да, если я не ошибся относительно этого портфеля.

– Как и мне? – прошептала она, прильнув к нему.

– Елена, нас могут видеть из окон дома, что напротив, а в нем живут ваши знакомые, – предостерег ее Эди.

– Пусть смотрят и завидуют моему счастью, – сказала она, обхватив его шею обеими руками…

Неожиданно из коридора донеслись звонки телефона…

– Так поздно мне еще никто не звонил, – встрепенулась Елена.

– Скорее всего, это Андрей Ефимович, – спокойным голосом заметил Эди.

– Надо же, не дождался утра, – удивилась Елена.

– Мы же хотели с ним поговорить? – улыбнулся Эди и, легонько придержав ее за руку, добавил: – Действуйте, как договорились, никакой инициативы, лишь ответы на вопросы. – А затем, отпустив руку и следуя за ней в коридор, продолжил: – Волноваться не надо, я буду рядом. Для вас он обычный добряк, желающий помочь, и вы, естественно, ничего не знаете о его тайной жизни.

Тем временем Елена прошла к тумбочке с телефоном и села на стульчик. Затем, дождавшись, когда Эди прислонит к уху заранее приготовленное им ответвление от аппарата с принимающим микрофоном, подняла трубку и как-то напряженно произнесла:

– Ал-ло!

– Доброй ночи, это я, Андрей Ефимович, надеюсь, помните о нашей встрече с пирожками, – почти пропел тот в трубку.

– Ой, конечно, помню, как можно, вы такой внимательный и заботливый, – в тон ему ответила Елена, обратив при этом вопросительный взгляд на Эди, который тут же одобряюще кивнул ей, мол, все правильно делаешь. Это несколько успокоило ее, и она расслабленно прислонилась спиной к стене.

– Не для всех, милочка, но для вас я готов многое сделать, но об этом, если не возражаете, лучше при встрече, – важно произнес Моисеенко.

– Спасибо большое, но для меня главное, чтобы папа скорее вернулся домой.

– Понимаю, понимаю, вот как раз об этом и хотел поговорить, но, к сожалению, вас не так легко застать дома.

– Андрей Ефимович, всю неделю безвылазно находилась дома.