Виль Рудин - День «Икс»

— К черту! Почему нас так принимают? Месяц назад мне казалось — все злы на коммунистов: и цены повысили, и то, и се, а драться с этой народной полицией никто не хочет.

— При чем тут драться с полицией? Самим бы целым остаться.

— Тебе же сказал Гетлин — не ездить в Шварценфельз, если трус! — не стерпел Кульман. Он сейчас ненавидел весь белый свет, и ему было плевать на самолюбие этого хлюпика. Он не понимал, как мог Гетлин поручить этакому мальчишке серьезное дело. Кульман не знал, что на счету Каминского несколько убийств и крупная диверсия — год назад именно он устроил пожар в кинотеатре. Но сейчас Каминский и не думал оскорбляться. Поддерживая нывшую от режущей боли руку здоровой, он тоскливо посмотрел в глаза Кульману:

— А ты не боишься?

Начавшийся так трагически день клонился к вечеру.

Уже несколько часов сидела Лиза Хойзер в вестибюле больницы. К той женщине ее не пустили, но ведь она была единственная, кто видел, где и как случилось это несчастье.

Наверху, на галерее, распахнулась стеклянная дверь, и молоденькая санитарка, дробно стуча каблуками, слетела вниз по лестнице. В руках у нее оказался халат.

— Вы доставили сюда ту женщину с Августаштрассе? С ней плохо, доктор просит вас наверх, — выпалила она единым духам.

Машинально Лиза надела халат и, дрожа от волнения, вошла в кабинет врача.

— Она ваша родственница? — спросил вполголоса доктор. Слова доходили откуда-то издалека. Лиза отрицательно качнула головой,

— Вы ее не знаете?

— Нет.

— Мне сказали, вы ждете внизу. Я думал, вы хотите проститься.

— Проститься?

— Ничем нельзя было помочь. Перелом височной кости, сотрясение мозга, кровоизлияние.

Лизу охватил ужас. Эта женщина умерла! Кто остался у нее дома? Муж? Дети? Они ждут ее, беспокоятся. Боже мой, за что ее убили?!

Лиза стремительно распахнула дверь и выбежала из кабинета. И здесь, в вестибюле, уткнувшись лицом в спинку дивана, она тяжело зарыдала.

...Наверху, на галерее, послышался разговор. Лиза обернулась. Из перевязочной вывели красивую женщину со светлыми волосами и нежным, очень бледным лицом. Два санитара, бережно поддерживая под руки, свели ее вниз и усадили на диван рядом с Лизой. Правая рука женщины была в лубке. Наверное, ей было очень больно, но она сидела с плотно сжатыми губами, устремив взгляд куда-то вдаль. Она, видимо, не замечала Лизу, которая все хотела спросить ее, и не решалась. Наконец, отважилась:

— Вы извините, — это катастрофа?

Женщина обернулась.

— Что вы говорите?

— Вот, с рукой, — Лиза указала глазами на лубок, — вы разбились?

— Нет, это меня хотели убить, а я закрылась.

— Вас? Убить? Это, верно, все та банда?

— Ну да, парни из КГУ. Их много сюда заслали из Западного Берлина.

— Из Западного Берлина? Но зачем?

— Вы что, не знаете, что творится в городе? Они захотели покончить с народной властью. Затеяли драку. Жгли магазины, машины с продовольствием. Где вы были все это время?

— Да, я видела, как громили закусочную. Только я не знала, что они... оттуда и... специально за этим. Я думала — люди злы на что-то...

— Как же, очень злы. Просто озверели! — женщина покусала губы, что-то припомнив. — Только они не люди. Они и есть звери! Мы на Тельманштрассе в засаду попали — они автобус поперек улицы поставили...

— Простите, — перебила Лиза, — кто попал в засаду?

— Да мы, — женщины из Союза. Понимаете, эти бандиты хотели, чтобы люди сидели без хлеба. Совсем без еды! Вот мы и взялись грузить продовольствие на машины, развозить его по магазинам, помогать продавцам...

В вестибюль вошел юноша, в лихо сдвинутой набекрень фуражке. Оглядевшись, он увидел собеседницу Лизы и еще издали заулыбался:

— Товарищ Вольф, я за вами. Сможете и домой заехать. Карлхен, наверно, заждался.

— Как-то он там, мой мальчик?.. Но домой мы сейчас не поедем, пока не до этого... Мне раньше необходимо — в правление ДФБ.

Так, вот, оказывается, кто это! Член правления Демократического Союза женщин Эмма Вольф. Когда муж Лизы руководил социал-демократической организацией Шварценфельза, Лиза часто слышала об этой женщине, но Макс почему-то всегда поносил и чернил ее.

А она, как видно, совсем неплохой человек.

Лиза неожиданно для самой себя сказала:

— Фрау Вольф! Можно, я поеду с вами? Может, смогу помочь чем-нибудь?

Та внимательно посмотрела на нее, собираясь спросить о чем-то, но, вероятно, прочла в ее глазах нечто такое, что просто сказала: