Иван Сергеевич Тургенев
Рудин
I
Было тихое летнее утро. Солнце уже довольно высоко стояло на чистом небе; но поля еще блестели росой, из недавно проснувшихся долин веяло душистой свежестью, и в лесу, еще сыром и не шумном, весело распевали ранние птички. На вершине пологого холма, сверху донизу покрытого только что зацветшею рожью, виднелась небольшая деревенька. К этой деревеньке, по узкой проселочной дорожке, шла молодая женщина, в белом кисейном платье, круглой соломенной шляпе и с зонтиком в руке. Казачок издали следовал за ней. Она шла не торопясь и как бы наслаждаясь прогулкой. Кругом, по высокой, зыбкой ржи, переливаясь то серебристо-зеленой, то красноватой рябью, с мягким шелестом бежали длинные волны; в вышине звенели жаворонки. Молодая женщина шла из собственного своего села, отстоявшего не более версты от деревеньки, куда она направляла путь; звали ее Александрой Павловной Липиной. Она была вдова, бездетна и довольно богата, жила вместе с своим братом, отставным штабс-ротмистром Сергеем Павлычем Волынцевым. Он не был женат и распоряжался ее имением. Александра Павловна дошла до деревеньки, остановилась у крайней избушки, весьма ветхой и низкой, и, подозвав своего казачка, велела ему войти в нее и спросить о здоровье хозяйки. Он скоро вернулся в сопровождении дряхлого мужика с белой бородой. - Ну, что? - спросила Александра Павловна. - Жива еще... - проговорил старик. - Можно войти? - Отчего же? можно. Александра Павловна вошла в избу. В ней было тесно, и душно, и дымно... Кто-то закопошился и застонал на лежанке. Александра Павловна оглянулась и увидела в полумраке желтую и сморщенную голову старушки, повязанной клетчатым платком. Покрытая по самую грудь тяжелым армяком, она дышала с трудом, слабо разводя худыми руками. Александра Павловна приблизилась к старушке и прикоснулась пальцами до ее лба... он так и пылал. - Как ты себя чувствуешь, Матрена? - спросила она, наклонившись над лежанкой. - О-ох! - простонала старушка, всмотревшись в Александру Павловну.- Плохо, плохо, родная! Смертный часик пришел, голубушка! - Бог милостив, Матрена: может быть, ты поправишься. Ты приняла лекарство, которое я тебе прислала? Старушка тоскливо заохала и не отвечала. Она не расслышала вопроса. - Приняла,- проговорил старик, остановившийся у двери. Александра Павловна обратилась к нему. - Кроме тебя, при ней никого нет? - спросила она. - Есть девочка - ее внучка, да все вот отлучается. Не посидит: такая егозливая. Воды подать испить бабке - и то лень. А я сам стар: куда мне? - Не перевезти ли ее ко мне в больницу? - Нет! зачем в больницу! все одно помирать-то. Пожила довольно; видно, уж так богу угодно. С лежанки не сходит. Где ж ей в больницу! Ее станут поднимать, она и помрет. - Ох,- застонала больная,- красавица-барыня, сироточку-то мою не оставь; наши господа далеко, а ты... Старушка умолкла. Она говорила через силу. - Не беспокойся,- промолвила Александра Павловна, - все будет сделано. Вот я тебе чаю и сахару принесла. Если захочется, выпей... Ведь самовар у вас есть? - прибавила она, взглянув на старика. - Самовар-то? Самовара у нас нету, а достать можно. - Так достань, а то я пришлю свой. Да прикажи внучке, чтобы она не отлучалась. Скажи ей, что это стыдно. Старик ничего не отвечал, а сверток с чаем и сахаром взял в обе руки. - Ну, прощай, Матрена! - проговорила Александра Павловна,- я к тебе еще приду, а ты не унывай и лекарство принимай аккуратно... Старуха приподняла голову и потянулась к Александре Павловне. - Дай, барыня, ручку.- пролепетала она. Александра Павловна не дала ей руки, нагнулась и поцеловала ее в лоб. - Смотри же,- сказала она, уходя, старику,- лекарство ей давайте непременно, как написано... И чаем ее напойте... Старик опять ничего не отвечал и только поклонился. Свободно вздохнула Александра Павловна, очутившись на свежем воздухе. Она раскрыла зонтик и хотела было идти домой, как вдруг из-за угла избушки выехал, на низеньких беговых дрожках, человек лет тридцати, в старом пальто из серой коломянки и такой же фуражке. Увидев Александру Павловну, он тотчас остановил лошадь и обернулся к ней лицом. Широкое, без румянца, с небольшими бледно-серыми глазками и белесоватыми усами, оно подходило под цвет его одежды. - Здравствуйте,- проговорил он с ленивой усмешкой, - что это вы тут такое делаете, позвольте узнать? - Я навещала больную... А вы откуда, Михайло Михайлыч? Человек, называвшийся Михайло Михайлычем, посмотрел ей в глаза и опять усмехнулся.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу