Кристофер Морлей - Книжный магазин с привидениями

Но Роджер поспешил закрыть "Парнас" в десять часов. В этот час они с Боком (горчичного цвета терьером, названным в честь Боккаччо) обходили магазин, проверяли, все ли в порядке, вытряхивали пепельницы, предназначенные для покупателей, запирали входную дверь и выключали свет. Затем они удалялись в гостиную, где миссис Миффлин обычно вязала или читала. Она заваривала какао, и они читали или разговаривали в течение получаса или около того перед сном. Иногда Роджер прогуливался по Гиссинг-стрит, прежде чем свернуть на улицу. Весь день, проведенный с книгами, оказывает довольно изнуряющее воздействие на ум, и он обычно наслаждался свежим воздухом, проносящимся по темным бруклинским улицам, размышляя над какой-то мыслью, возникшей из его чтения, в то время как Бок принюхивался и шлепал по ночам, как пожилая собака.

Однако, пока миссис Миффлин отсутствовала, распорядок дня Роджера был несколько иным. Закрыв магазин, он возвращался к своему столу и с застенчивым видом украдкой доставал из нижнего ящика неопрятную папку с заметками и рукописями. Это был скелет в шкафу, его тайный грех. Это была основа его книги, которую он составлял по меньшей мере десять лет и которой он предварительно присвоил такие разные названия, как "Заметки о литературе", "Муза на костылях", "Книги и я" и "Что должен знать молодой книготорговец". Это началось давным-давно, во времена его одиссеи в качестве сельского торговца книгами, под названием "Литература среди фермеров", но она разветвлялась, пока не стало казаться, что (по крайней мере, в целом) Ридпэту придется искать свои лавры на линолеуме. Рукопись в ее нынешнем состоянии не имела ни начала, ни конца, но она усиленно росла в середине, и сотни страниц были исписаны мелким почерком Роджера. Глава "Ars Bibliopolae", или искусство книготорговли, станет, как он надеялся, классикой среди еще не родившихся поколений книготорговцев. Сидя за своим беспорядочным письменным столом, окутанный плывущим табачным туманом, он корпел над рукописью, вычеркивал, вставлял, перекраивал, а затем ссылался на тома на своих полках. Бок храпел под стулом, и вскоре мозг Роджера начинал колебаться. В конце концов, он засыпал над своими бумагами, просыпался с судорогой около двух часов и раздраженно со скрипом ложился в одинокую кровать.

Все это мы упоминаем только для того, чтобы объяснить, как случилось, что Роджер задремал за своим столом около полуночи, вечером после звонка Обри Гилберта. Его разбудил порыв холодного воздуха, пронесшийся, как горный ручей, по его лысой голове. Он с трудом сел и огляделся. В магазине было темно, если не считать яркого электрического фонаря над его головой. Бок, более привычный, чем его хозяин, вернулся на свою кушетку в кухне, сделанную из упаковочного ящика, в котором когда-то хранился комплект Британской энциклопедии.

– Забавно, – сказал себе Роджер. – Я, конечно, запер дверь? – Он прошел в переднюю часть магазина, включив группу ламп, которые свисали с потолка. Дверь была приоткрыта, но все остальное выглядело как обычно. Бок, услышав его шаги, выбежал из кухни, стуча когтями по голому деревянному полу. Он поднял глаза с терпеливым вопросом собаки, привыкшей к эксцентричности своего хозяина.

– Кажется, я становлюсь рассеянным, – сказал Роджер. – Должно быть, я оставил дверь открытой. – Он закрыл и запер ее. Затем он заметил, что терьер обнюхивает исторический альков, который находился в передней части магазина с левой стороны.

– В чем дело, старина? – Спросил Роджер. – Хочешь что-нибудь почитать в постели? – Он включил свет в нише. Все казалось нормальным. Затем он заметил книгу, которая выступала на дюйм или около того за ровную линию переплетов. Это была причуда Роджера держать все свои книги в ровном ряду на полках, и почти каждый вечер перед закрытием он проводил ладонью по корешкам томов, чтобы выровнять любые неровности, оставленные небрежными читателями. Он протянул руку, чтобы поставить книгу на место. Затем он остановился.

– Опять странно, – подумал он. – Карлайл – это Оливер Кромвель! Вчера вечером я искал эту книгу и не смог ее найти. Когда этот профессор был здесь. Может быть, я устал и плохо вижу. Я пойду спать.

Следующий день был полон событий. Мало того, что это был День благодарения, а на вечер было назначено ноябрьское заседание Клуба Кукурузных початков, но миссис Миффлин обещала вернуться из Бостона вовремя, чтобы испечь шоколадный торт для книготорговцев. Поговаривали, что некоторые члены клуба были верны клубу скорее из-за шоколадного торта миссис Миффлин и бочонка сидра, который ее брат Эндрю Макгилл каждую осень присылал с фермы Сабин, чем из-за книжных разговоров.