Кристофер Морлей - Книжный магазин с привидениями

– Послушайте, – сказал он со странным оттенком смущения. – Меня очень заинтересовал наш разговор. Сегодня вечером я совсем один, моя жена уехала в отпуск. Вы не останетесь и не поужинаете со мной? Я как раз искал новые рецепты, когда вы вошли.

Молодой человек был в равной степени удивлен и обрадован этим необычным приглашением.

– Это очень мило с вашей стороны, – сказал он. – Вы уверены, что я не помешаю?

– Вовсе нет! – Воскликнул книготорговец. – Я ненавижу есть в одиночестве: я надеялся, что кто-нибудь зайдет. Я всегда стараюсь приглашать гостей на ужин, когда моей жены нет дома. Видите ли, мне приходится сидеть дома, чтобы присматривать за магазином. У нас нет прислуги, и я готовлю сам. Это очень весело. А теперь закуривайте трубку и устраивайтесь поудобнее на несколько минут, пока я все приготовлю. Предположим, вы вернулись в мою берлогу.

На столе с книгами в передней части магазина Миффлин положил большую карточку с надписью:

ХОЗЯИН УЖИНАЕТ

ЕСЛИ ВАМ ЧТО-НИБУДЬ ПОНАДОБИТСЯ

ПОЗВОНИТЕ В ЭТОТ КОЛОКОЛЬЧИК

Рядом с карточкой он положил большой старомодный обеденный колокольчик, а затем направился в заднюю часть магазина.

За маленькой конторой, в которой этот необычный торговец изучал свою поваренную книгу, с обеих сторон поднималась узкая лестница, ведущая на галерею. За этой лестницей короткая лестница вела во внутренние ниши. Посетителя провели в маленькую комнату слева, где под потускневшей каминной полкой из желтоватого мрамора горели угли. На каминной полке стоял ряд почерневших трубок из кукурузного початка и банка с табаком. Наверху было потрясающее полотно, написанное выразительными масляными красками, изображавшее большую синюю повозку, запряженную крепким белым животным, очевидно, лошадью. Фон пышных пейзажей усиливал мощную технику лимнера. Стены были заставлены книгами. Два потертых, удобных кресла были придвинуты к железной решетке, а горчичного цвета терьер лежал так близко к свету, что запах паленой шерсти был вполне ощутим.

– Вот, – сказал хозяин, – это мой кабинет, моя часовня покоя. Сними пальто и сядь.

– В самом деле, – начал Гилберт, – боюсь, что это…

– Чепуха! А теперь сядь и вверь свою душу Провидению и кухонной плите. Я побегу и приготовлю ужин.

Гилберт вытащил трубку и с чувством восторга приготовился насладиться необычным вечером. Это был молодой человек приятной наружности, любезный и чувствительный. Он знал свои недостатки в литературных беседах, потому что учился в отличном колледже, где хоровые кружки и театральные представления оставляли ему мало времени для чтения. Но все же он был любителем хороших книг, хотя знал их главным образом понаслышке. Ему было двадцать пять лет, он работал агентом в рекламном агентстве "Серое вещество".

Маленькая комнатка, в которой он очутился, явно служила святилищем книготорговца и содержала его личную библиотеку. Гилберт с любопытством осмотрел полки. Тома были в основном потрепанными и истертыми; очевидно, их по одному брали в скромных яслях продавца подержанных вещей. Все они имели следы использования и медитации.

У мистера Гилберта была искренняя мания самосовершенствования, которая омрачила жизнь стольких молодых людей, страсть, которая, однако, похвальна для тех, кто чувствует себя ущербным из-за карьеры в колледже и украшенной драгоценностями эмблемы братства. Ему вдруг пришло в голову, что было бы полезно составить список некоторых названий из коллекции Миффлина в качестве предложения для его собственного чтения. Он достал записную книжку и начал записывать книги, которые его заинтриговали:

Работы Фрэнсиса Томпсона (3 тома.)

Социальная история курения: Апперсон

Путь в Рим: Илер Беллок

Книга чая: Какузо

Счастливые мысли: Ф. К. Бернанд

Молитвы и размышления доктора Джонсона

Маргарет Огилви: Дж. М. Барри

Признания бандита: Тейлор

Общий каталог издательства Оксфордского университета

Утренняя война: К. Э. Монтегю

Дух человека: под редакцией Роберта Бриджеса

Цыганская рожь: Одолжи

Стихи: Эмили Дикинсон

Стихи: Джордж Герберт

Дом паутины: Джордж Гиссинг

Так далеко он зашел и уже начал говорить себе, что в интересах Рекламы (которая является ревнивой любовницей) ему лучше остановиться, когда в комнату вошел его хозяин, его маленькое лицо пылало, а глаза были голубыми точками света.

– Идем, мистер Гилберт! – крикнул он. – Еда готова. Хочешь помыть руки? Тогда поторопись вот так: яйца горячие и ждут.