Александр Логачев - Капитан госбезопасности. Линия Маннергейма

— Я, как вы должно быть знаете, молодой человек (услышав, что маршал обратился к нему как к гражданскому, майор побледнел), был генерал-лейтенантом русской армии. И я горжусь этим. Я учился воевать у русского солдата. У Ивана, как вы его изволили назвать. Если вы думаете, что тогдашние воевали тогда хорошо, а нынешние разучились, то вы ошибаетесь. В вас вселяют восторги наши победы, я понимаю. Но у русских такая национальная черта — они учатся через собственные мучения. К сожалению, очень быстро учатся. И дай вам бог на себе не испытать, как умеют воевать Иваны.

Выслушав отповедь, майор поднял взгляд с финского льва в круглом венке на шинельных пуговицах маршала на лицо маршала.

— Прошу меня простить, господин главнокомандующий, но я разговаривал не с вами.

— Ха, — барон Маннергейм обвел взглядом всех, кто прислушивался к их разговору, а прислушивались все. Вернул взгляд на дерзкого адъютанта. — Приношу свои извинения, майор.

Раздался всеобщий выдох. А Маннергейм, слегка улыбаясь, шел уже дальше вдоль линии окопов третьей линии укреплений. Третий, последний, тыловой рубеж «линии Маннергейма» начинался здесь, перед Виипури, и тянулся на северо-восток до озера Вуокса. Русскими не преодолен пока и первый рубеж. Полученные сегодня известия позволили маршалу, который до начала войны честно заявлял в правительстве, что его армия не продержится дольше двух недель, надеяться на самый лучший исход. На то, что в ближайшее время можно будет возобновить переговоры с Москвой и заключить мир на выгодных для Финляндии условиях, уступив всего лишь остров вместо полуострова Ханко. Зато так и не уступить первый рубеж обороны. А здесь, под Виипури, ничто так и не нарушит этой тишины.

Маннергейм остановился. Внизу, курчавыми волосами на теле альбиноса тянулись ряды колючей проволоки, выходя из леса и скрываясь в лесу. Снежную целостность нарушали также противотанковые рвы, надолбы, борозды траншей и видимые только отсюда, сверху, трапециевидные входы в доты и дзоты. А сколько всего не видно с этой прекрасной точки обзора! Подземные ходы, соединяющие огневые сооружения, двести подземных казематов. Не доступно глазу, не могущему проникнуть под покрывало из гранита и земли, устройство дотов и дзотов, а некоторые из них — просто чудо инженерной мысли. Чего только стоят, скажем, многоэтажные доты с пушечными и пулеметными амбразурами, закрывающимися бронеколпаками. А в этом месте под Виипури сама природа помогала защитникам города. Как, допустим, танки и люди смогут преодолеть тот скалистый, едва не прямоугольный обрыв под огнем артиллерии и пулеметов? Это невозможно.

Маршал развернулся и сбежал вниз по естественной лестнице из валунов, покрытой естественной же ковровой дорожкой из снега. За ним устремились офицеры штаба. Мимо отдавшего честь часового Маннергейм прошел в дот, служивший также и полевым штабом. В нем сейчас прихода маршала ждало командование третьей и пятой дивизий, обороняющих Виипури.

Через пять минут главнокомандующий открыл совещание. (Маннергейм единственный из всех присутствующих обходился без знаков различия на мундире. Зачем они ему, когда его и так знает в лицо вся Финляндия). Начать маршал решил с того, чтобы поделиться частью своего хорошего настроения. Вернее, частью того, что сделало это настроение. Прекрасные известия пришли из Франции. Генерал Гамелен через несколько дней представит премьер-министру Даладье записку о высадке морского десанта под видом добровольцев в районе Петсамо [12] Печенга. , захвате города и дальнейшем его использовании как перевалочной базы англо-французских сил.

И уже известно, что Даладье одобрит план и его реализация — дело самого ближайшего будущего.

Маршал Маннергейм

Вот та часть, которой собирался поделиться с офицерами главнокомандующий. К сожалению, он мог поделиться частью, а не целым. Еще одни приятные известия, поступившие сегодня утром, носили строго конфиденциальный характер и не подлежали разглашению. Сообщил их маршалу начальник финской разведки полковник Меландер, сведения пришли по его разведканалам. Но в их достоверности сомневаться не приходилось. Так вот, англичане и французы готовят бомбежки с воздуха советских нефтепромыслов с одновременным введением союзнического флота в Черное море и вторжением экспедиционного корпуса на Кавказ. Чем думают подтолкнуть Германию к вступлению в войну с Россией, а переговоры с Гитлером о совместных действиях против Сталина, которого боятся больше Адольфа, они начнут сразу после первых бомбежек нефтепромыслов. И тогда Сталину сразу станет не до Финляндии. Англичане с французами, просмаковал Маннергейм приятную мысль, собираются поторопиться, пока Сталин занят войной с Суоми, поглощен ею, она оттягивает его ресурсы.