Р. Пешков - Убийственные секреты и дело Карателя

Через пару часов (криминалистам необходимо было все отснять и запротоколировать) мужчина лежал у Анастасии Романовны на столе. Она приготовилась к вскрытию, включила камеру видеонаблюдения и диктофон, чтобы можно было все запротоколировать.

– Передо мной мужчина лет 30-35. Вес 92 кг. На теле отсутствуют следы борьбы, но есть на правой руке несколько старых царапин, оставленных, предположительно, кошкой. Грязи под ногтями нет. На груди написано на латыни oculum pro oculo. Судя по всему, надпись была выполнена посмертно каким-то острым предметом, так как на ране нет следов крови. Вероятно, использовался нож. Переходим к осмотру раны, оставленной пулей. Судя по рентгену, пуля прошла сверху вниз под углом примерно 35 градусов. Исходя из этого, можно предположить, что стрелявший находился на втором этаже здания. Более точно на этот вопрос смогут ответить баллистики. Входное отверстие сильно повредило лицо жертвы, что значительно осложняет процесс опознания. Выходное отверстие отсутствует. Сейчас достаю пулю, чтобы передать ее на изучение баллистикам.

Дальше был стандартный процесс вскрытия, который показал, что мужчина не был ни наркоманом, ни алкоголиком. Учитывая, что опознать тело не получилось из-за повреждения челюстно-лицевой части черепа, пришлось отсканировать отпечатки пальцев. Оказалось, что жертвой был Барсуков Тимур Александрович, который ранее обвинялся в убийстве, но был освобожден из зала суда в связи с недостатком улик. Есть вероятность, что этого человека убил тот, кто не был согласен с решением судьи, поэтому ФСБ теперь необходимо определить круг подозреваемых и опросить каждого. Однако это только одна из версий, которую стоит отрабатывать одной из последних, так как подобные убийства, к счастью, случаются редко. Гораздо больше вероятность того, что мужчину убил кто-то из друзей или знакомых.

Лаврентьев очень не любил такие дела, где нет более-менее четкого понимания, где приходится общаться со многими и выявлять, кто говорит правду, а кто лжет. В первую очередь он вместе со своей супругой направился по адресу, где жил Барсуков. Это неженатый мужчина, который жил со своей мамой. Видимо, он относится к такому типу людей, которые не смоги в течение жизни найти себя и вернулись, откуда все начиналось. Мать Барсукова – Лидия Ивановна – очень приятная пожилая женщина. Ей на вид около 60 лет, но на самом деле уже почти 75 лет. Она быстро двигается и разговаривает так же. Жила она в обычной квартире в хрущевке, где интерьер полностью соответствовал советской эпохе.

– Лидия Ивановна, добрый день. Мы из ФСБ. Я Алексей Лаврентьев, а это моя помощница – Анастасия Миллер. Мы можем пройти?

– Ох, батюшки. Вот мне беда-то на старость лет. Проходите, коли пришли. Что опять натворил мой охламон, раз им заинтересовались вы, а не полиция?

– Скажите, а вы давно его видели в последний раз?

– Да как же? Вчера днем ушел. Сказал, что пошел устраиваться на работу, да только домой так и не возвращался. Да я и рада! Одно наказание жить с ним. Вы знаете, что он ничего не делает по дому, никак мне не помогает! Вот, давеча, я пришла из магазина с двумя тяжелыми сумками, а он видел меня на улице. Нет бы – помочь, но сделал вид, что не заметил.

– Лидия Ивановна, а вы не знаете, куда именно он пошел устраиваться на работу?

– Понятия не имею, он мне не рассказывает ничего. Да вы спросите у Сашки.

– Кто такой Сашка?

– Такой же охламон, живет двумя этажами выше. Они с моим сыном постоянно вместе ходят по злачным местам.

– Ясно. А вы не знаете, ваш сын употреблял алкоголь или наркотики?

– А как же! Пиво пил постоянно, банка пивная ему вместо соски была. А по поводу наркотиков нет, в этом плане он молодец.

– У меня еще есть вопрос. Тимур Александрович проходил ранее по делу, как подозреваемый в убийстве. Его тогда оправдали. Сейчас уже мы точно не вернемся к этому делу, поэтому можете честно сказать, убивал ли он того человека?

– Батюшки-свет! Нашли чего спрашивать у старухи! Я тогда вашему брату говорила, что ничего не знаю и сейчас скажу абсолютно то же самое! Еще не хватало, чтобы я сама своего сына за решетку упекла.

– Иными словами, вы признаете, что он совершил тогда убийство?

– Я ничего не знаю, он мне не говорил. Если вы все, то уезжайте. У меня голова болит.

– Извините, но мы еще не закончили. Боюсь, что вам придется проехать с нами после того, как мы поговорим с Александром. Говорите, что он живет двумя этажами выше?