Александр Авдеенко - Над Тиссой (из пограничной хроники)

Кларк рассчитывал, что замести свои следы ему не удастся. Граб шёл с ним вовсе не в качестве проводника, как полагал, а в качестве ширмы. Кларк своевременно позаботится, чтобы Граб, выполнив своё дело, как можно быстрее попал в руки пограничников. И он уверен, что Граб в нужный момент по собственной инициативе разгрызёт ампулу с ядом, — другого выхода у него нет: он не сдастся живым. В годы войны Граб служил в карательных войсках: взрывал Воронеж, поджигал Киев, расстреливал в Закарпатье.

В течение 15 лет учился Кларк механически владеть своими нервами и чувствами, быть покорным исполнителем приказов своего холодного, расчётливого разума. Он многого достиг, но всё же, как показало сегодняшнее испытание, не добился полной победы над собой. Ему следовало бы сейчас заснуть или в крайнем случае ещё раз тщательно проверить, нет ли в его плане какого-нибудь просчёта, а он думает чёрт знает о чём, завидует оставшемуся в посольстве Джону Файну.

Пятнадцать лет назад полковник Франклин Кларк определил своего единственного сына в один из секретных американских колледжей, готовивших высококвалифицированные кадры разведчиков. Десятилетнему мальчику, наряду с обычными для всякой школы предметами преподавались специальные. Через 5 лет Кларк получил общее среднее образование и всецело был переключён на изучение искусства тайной жизни в тяжёлых для всякого разведчика условиях России.

В колледже изучалась история Коммунистической партии Советского Союза, история Советского государства. Кларк штудировал «Коммунистический манифест», заучивал его наизусть, закреплял в памяти даты истории партии, читал в подлиннике современные советские книги. Изучал советские и старинные русские песни, жизнь и быт советских людей, их привычки, характерные слова, пословицы, манеру разговаривать. И, само собою разумеется, он обучался там актёрскому искусству, хитрости, снайперской стрельбе, акробатической ловкости, обращению с ядами и многому другому. Он освоил профессии паровозного слесаря, шофёра, парикмахера. В среде инженерно-технических работников он мог бы чувствовать себя так же легко, как и среди солдат. Если бы потребовали обстоятельства, он стал бы цирковым артистом или баянистом и даже преподавателем математики.

Трудно было в школе, но зато теперь Кларк обладал способностью улыбаться даже в минуты смертельной опасности. Беспечный с виду, он всегда готов мгновенно выхватить из кармана пистолет и пустить своему противнику пулю в сердце или в голову. Он умел прыгать с высоты трехэтажного дома, плавать и нырять, как рыба, быстро ходить на лыжах по снежной целине, превосходно лазать по скалам и деревьям, легко, не теряя сил, голодать по трое суток кряду, стойко переносить длительную жажду, пить водку стаканами. Разве способен на это Джон Файн?

И среди своих соотечественников Кларк не переставал быть человеком тайной жизни. Покорно исполнительный, он втайне ненавидел своих преуспевающих начальников, этих белоручек, никогда не рискующих жизнью. Ненависть, рождённая завистью, нисколько не мешала ему выслуживаться, делать карьеру. А сделать её он решил во что бы то ни стало, любой ценой. Он не остановится на полдороге, несмотря ни на какие опасности. Что такое жизнь без состояния, без высокого положения?

Кларк твёрдо знал, что никогда не продвинуться ему вверх по служебной лестнице, если он не преодолеет эту третью или четвёртую, во всяком случае решающую ступеньку — карпатскую. Не видать ему не только полковничьих, но и майорских погон, если он не справится с порученным делом. Нет, он сделает всё. Он откроет себе дорогу в самые важные, секретные кабинеты Пентагона, он догонит и перегонит Джона Файна, который благодаря своим долларам и связям занял видное, не принадлежащее ему по праву место в мире разведчиков. Надо вырваться вперёд, выскочить из этой отвратительной трясины безвестности, из ряда незаметных людей. Пусть сейчас по его пятам неотступно следует смерть, но зато потом, через 5-6 лет, крупный счёт в банке, полковничьи погоны, собственная вилла, роскошный «лимузин», выгодная женитьба на дочери какого-нибудь государственного сановника или денежного туза и неоспоримое право свысока смотреть на тех, кто сейчас сам смотрит на него так. О, ради этого Кларк готов на всё!

Кларк и его спутник ночь и день отсиживались на чердаке железнодорожной будки. Вечером второго дня путевой обходчик вывел своих заморских гостей заброшенными, дичающими садами к Тиссе, наглухо закрытой туманной мглой.