Георгий Комиссаров - Посланник МИД

Для практики, я ещё с весны, во время прогулок, читал надписи на них. Это было веселее чем читать скучные книжки или вывески.

«Вся власть Советам», «Вся власть учредительному собранию», «Смерть Корнилову», «Война до победного конца»…

Как то начитавшись всего этого, я засыпал вопросами вначале англичанку…но та с ужасом отмахнулась от меня. Затем я пристал с ними к мамА, но та схватившись за голову, сослалась на мигрень и ушла к себе. Вечером я атаковал папА… Тот обрадовался, усадил меня к себе на колени и пустился в пояснения…

Проснулся я утром у себя в постели и ничего не помнил, кроме скучного папиного бубнежа, от которого я и уснул.

Всё пояснила мне тогда, как всегда, моя кормилица Глаша: «Власть делят…ироды, что от царя досталась».

На мой вопрос: кто такие «ироды»?, – она ответила тоже вполне понятно: «в городе – буржуи, а у нас на брянщине, в деревне – мироеды, проклятые». И зачем то перекрестилась.

Я хорошо знал кто это такие по тем же плакатам. «Буржуи» все были там сплошь толстые, в смокингах и цилиндрах, с сигарами в зубах, сидящие на мешках с деньгами, а «мироеды» тоже толстые и пузатые, но в армяках и сапогах, все сплошь в картузах и с красными носами, и сидели они уже на мешках с мукой и зерном, как там было на них написано. И у всех их были очень противные рожи!

Я с удовольствием для себя тогда отметил, что ни я, ни мои родители, ни к тем, ни к другим не относятся. Поэтому, когда мой «кореш» Колька сказал на меня и моих родителей – «буржуи», я впервые с ним тогда серьёзно подрался. И хоть Колька знал «тайные ухватки», я его всё равно поколотил, так как был его выше на голову и очень злой на него за такое ругательство.

Он правда от своих слов не оказался и отбежав… кричал мне вслед: «буржуи, буржуи…в десяти комнатах живёте и прислугу держите…как есть буржуи…».

Я ему в оправдание крикнул, что не в десяти, а всего в пяти комнатах…

На площади возле Николаевского вокзала в Москве были извозчики. Этого в Питере уже как две недели не наблюдалось, поэтому то мы с мамА до вокзала и шли там пешком.

Очередной из них к нам лихо подъехал, а носильщик споро погрузил ему на багажное место нашу поклажу и мы неспеша покатили на пролётке к следующему нашему пункту, а именно Нижегородскому вокзалу.

В Москве тоже было несколько вокзалов, как пояснила мне мамА.

Я в Москве был впервые и как только мы отъехали от вокзала, я отчётливо осознал, что это совершенно другой город, чем Питер.

Всё тут было…как в большой деревне…которые мы как то проезжали с папА по дороге на дачу…на извозчике. От чего то так тогда ему захотелось. А не как обычно…на поезде.

Даже в Сестрорецке всё было намного … прямее…что ли. А тут…просто хаос из улиц и улочек. И гнетуще давила на меня тогда низкоэтажная застройка и множество деревянных строений. Чего в Питере практически не было.

Окончательно меня «добил» сам Нижегородский вокзал. Это было одноэтажное приземистое деревянное строение. Как позже я узнал…оно было похожим на барак.

Я ещё не знал какую жуткую роль сыграет это место в моей судьбе, но уже чувствовал к нему отвращение.

Тут тоже было столпотворение.

Как пояснил наш извозчик: «потому как хлебное направление».

Затащив наши пожитки во внутрь помещения вокзала и найдя место на полу, где их можно было сложить, мамА приказала мне оставаться на месте и никуда не уходить. А сама, как она сказала: «пошла узнать, когда поезд на Нижний».

Я был уставшим от множества впечатлений и со вздохом облегчения сел на наш чемодан.

Не успел я присесть, как меня начало клонить в сон…

Снился мне Колька…он смеялся и повторял «буржуи, буржуи…лови вора.. лови вора»…

На этом я проснулся от сильного толчка и криков кругом…

Вокруг творился полный гвалт… Кто кричал «лови вора», кто бежал…

Я поддался панике и тоже побежал… Выскочил на площадь… Там к крикам присоединились ещё и выстрелы, и стоны…и ещё больше и громче крики…и ругань…

Проскочив всю площадь и забежав в какой то проулок вслед за другими, я просто повалился на землю от недостатка сил дальше двигаться.

Отдышавшись и придя в себя, я стал осматриваться и прислушиваться…

Народ тоже вокруг стал успокаиваться и потянулся назад к вокзалу. Там уже не было слышно выстрелов и криков, и всё возвращалось к обычному течению…если так можно назвать снующие толпы разномастных людей, большей частью в серых солдатских шинелях и в папахах – бородатых мужиков с винтовками. Их папА назвал как то «дезертирами». Но они себя называли «демобилизованными». А «горлопаны» всех мастей агитировали их вступать в разного рода отряды. Кто в «красную гвардию», кто в «самооборону» или в какую то «милицию». А некоторые призывали вернуться на фронт и воевать «до победного конца». Одного такого «горлопана», на глазах у всех, эти «мужики с ружьями» очень сильно избили.