Олег Шмелев - Ошибка резидента. Роман

Алик совсем пал духом, и было отчего.

Специальный самолет. Двое сопровождающих. Тут ждут, не спят. И все это из-за него одного. Из-за того, что кому-то понадобились горсть земли и стакан воды. В какую же историю втравил его Кока? Алику только теперь стало по-настоящему страшно.

Допрос скорее был похож на беседу. Невыспавшийся человек не проявлял раздражения, в его голосе не чувствовалось неприязни. Были интерес и терпеливое внимание. Первые вопросы носили формальный характер, но когда дело дошло до истории с фальшивым бриллиантом, официальность исчезла, и Алику сразу стало легче. Его собственная персона как бы отодвинулась на второй план, а в фокусе оказался Кока.

Давно ли Алик его знает? Часто ли виделись? Где Кока живет? Какова у него семья? Когда он ждет Алика? И последний вопрос:

- Встречали вы у него кого-нибудь, знакомил ли он вас с кем-нибудь?

- Нет.

Алик не хотел врать ни в чем и ответил правду.

- Это очень важно. Вспомните хорошенько. Может быть, вы с кем-нибудь его видели?

Алик никогда ни с кем Коку не видел, но он стал перебирать в уме свои встречи с Кокой и вдруг вспомнил, что в тот несчастный вечер у него сидел гость. Алик был тогда в таком состоянии, что немудрено и не запомнить постороннего.

- Да, простите, - сказал он. - В тот раз, когда Кока взял с меня расписку, он был дома не один.

- А с кем?

- Такой старый, седой. Лицо красное. В очках.

- Кто он, чем занимается, не знаете?

- Мне показалось, что он похож на антиквара. Может, на старого учителя…

Алика попросили побыть в другой комнате, где стоял большой диван. Он провел там несколько часов. Два раза ему приносили поесть, но он выпил лишь компот. А вечером произошла сцена, которая одновременно и ободрила его и потрясла, так как он неожиданно понял, что оказался в самом центре каких-то неведомых ему, но, безусловно, очень серьезных событий.

Когда Алика снова пригласили в кабинет, где его допрашивали, он увидел на столе свой рюкзак и чехол с ружьем. А тот, кто допрашивал, сказал:

- Сейчас вы отправитесь домой. Но прежде садитесь и выслушайте меня.

Алик повиновался. Он был оглушен.

- Я не буду читать вам мораль. - Пожилой человек, стоявший перед ним, секунду подумал, отвернулся к окну и продолжал ровным голосом, очень внятно выговаривая каждое слово, как будто диктовал текст машинистке: - Вы не юноша. Вы должны отдавать себе ясный отчет в каждом шаге, в каждом поступке. Вся ваша прошлая жизнь, исключая, разумеется, школу, - дрянь. Вы идете по пути предательства и дошли до крайней черты. Вы не переступили ее не по своей воле. Вас вовремя удержали. Это самое главное, что вы должны отныне знать и помнить. Вас следует привлечь к ответственности. Пока этого не будут делать, но не потому, что вы заслуживаете какого-то особого отношения или снисхождения. Вы их недостойны. Вам дается возможность коренным образом изменить образ жизни - используйте ее. Дальше все будет зависеть от вас.

Он снова повернулся лицом к Алику.

- Это были советы. То, что я скажу дальше… Но сначала один вопрос. Если вы прекратите всякие отношения с вашим Кокой, это его не удивит?

Спокойствие и серьезность этого человека делали все простым и ясным, снимали нервозность.

- Я собирался с ним порвать. По-моему, он об этом догадывается, - сказал Алик.

- Но вы еще останетесь должны?

- Отдам. - Алик опять опустил голову.

- Не забудьте взять расписку. Не захочет вернуть - погрозите, что пожалуетесь куда надо.

- Пожаловаться… - Алик не знал, как выразиться. - Он не поверит. Так отдаст, думаю.

- Ну слушайте, Ступин. - Пожилой человек сел напротив, облокотился о стол. - Сегодня же вечером - или завтра, как вам удобней - вы отнесете Коке мыльницу и флягу. Надо, чтобы он по вашему состоянию не догадался о происшедших с вами неприятностях. Это не значит, что вы должны изображать восторг и умиление. Будьте самим собой. И запомните крепко: не болтать. Ни с одним человеком, кто бы он вам ни был. И порвите с Кокой.

- Понятно.

- А теперь идите. Вас проводят…

Алик, очутившись на улице, отправился не к себе домой. Он поехал на Большую Полянку.

Кока был дома, очень обрадовался. Обратил внимание на усталый вид, посочувствовал, советовал теперь отдохнуть, предлагал посидеть, выпить чаю.

Алик держал себя с ним не более вежливо, чем тогда на Петровке, при последнем свидании. Чай пить он отказался, а, выложив из рюкзака мыльницу и флягу, сказал решительно и мрачно:

- Не рассчитывайте, что я поеду куда-нибудь еще раз. Завтра принесу деньги.