Владимир Андриенко - Дрозды. Последний оплот

– Что еще случилось, Густав Карлович?

– На тебя написали донос.

– Донос? – удивился Лабунский.

– Вот, – Кальве положил перед поручиком лист бумаги.

Там сообщалось, что поручик Лабунский скрывает в своей квартире, выделенной для него военным комендантом города полковником Кальве, агента большевиков. И именно поручик Лабунский был в городе до его занятия войсками Добровольческой армии. Вероятно, что он и является агентом ЧК, которого разыскивают сотрудники контрразведки 1-го армейского корпуса ВСЮР.

– Что это за ерунда? – Лабунский посмотрел на полковника.

– Написал это капитан Рихман, Петр. Зря ты с ним поссорился. Не стоит говорить правду открыто в наши дни.

Недавно между Рихманом и Лабунским вспыхнула ссора по поводу недобросовестного отношения старшего адъютанта к своим обязанностям.

– Но он обвинил меня в том, что я агент ЧК!

– Он основывается на том, что в твоей квартире проживает женщина.

– Это так, – согласился Лабунский. – Но многие наши офицеры живут с женщинами.

– Петр! Мы с тобой здесь вдвоем. Нас сейчас никто не слышит. Скажи мне правду. Здесь есть, вот в этой бумаге, есть хоть слово истины? Я не верю в то, что ты агент. Но эта женщина действительно служит в ЧК? Разве не так?

– Да.

– Значит правда! – вскричал Кальве. – Пётр! Это могут трактовать как измену! Кто она?

– Это моя давняя знакомая. Еще по Петербургу.

– И она сотрудник ЧК?

– Да.

– И с чего ты стал ей помогать?

– Долг, господин полковник.

– Долг? Ты шутишь? Ты офицер и твой долг выявлять агентов врага!

– Густав Карлович, я случайно встретил её в Ростове в 1918 году. Там она спасла меня от расстрела.

– И ты в благодарность стал работать на ЧК?

– Нет, господин полковник. На ЧК я работать не стал бы! И мне странно, что вы…

– Говори по делу, поручик, – прервал его Кальве.

– Сейчас все дело не в ней. Не в этой женщине, которой я помогаю.

– А в чем, поручик?

– Баронесса София фон Виллов у них. И если с Анной что-то случится, они расстреляют баронессу. А я не могу этого допустить.

– Анна это агент ЧК?

– Так точно, господин полковник.

– И эта женщина живет у тебя сейчас?

– Да.

– Она требует информации о нашей армии? – спросил Кальве.

– Нет! – вскричал Лабунский. – За кого вы меня принимаете, полковник!

– Прости, Петр. Я просто должен был спросить. Твоего честного слова мне достаточно!

– Да и зачем Анне мои сведения? У ЧК хватает агентов.

– Это она тебе сказала?

– Нет. Анна не говорит со мной на такие темы. Но я и сам знаю, что информаторов у неё достаточно. Да и из вашей канцелярии утечка вполне возможна.

– Ты прав! – Кальве скомкал донос и бросил в пепельницу. Чиркнула спичка. Бумага превратилась в пепел. – Но на этом всё не завершится, Петр. Рихман наверняка продублировал донос капитану Васильеву.

– Его больше нет в Воронеже. Васильев отбыл в Харьков в распоряжение полковника Вольского.

– Тебе стоит ныне поспешить домой. Уже вечером этой женщины не должно быть на квартире. Пусть уходит. А затем я вынужден буду санкционировать обыск. И там ничего и никого не должны найти. Ты меня понял?

– Да, господин полковник!

– Если заинтересуется местная контрразведка Шкуро, скажешь что принимал у себя проститутку…

***

Лабунский поспешил домой. Жил он совсем недалеко от канцелярии. В доме проживали несколько семей, которые владели здесь квартирами еще до революции, и офицеры, состоявшие при военном губернаторе Кальве.

Петр открыл двери и вошел в квартиру.

– Анна! – позвал он.

Она сразу вышла к нему.

– Что такое? Что случилось?

– Случилось! Собирайся немедленно!

– Собираться?

– Скоро сюда пожалует Управление Государственной стражи. С обыском!

– Что случилось?

– На меня написали донос! И в нем сказано, что я укрываю агента ЧК в своей квартире.

– Откуда тебе известно про донос? – спросила Анна.

– Полковник мне его показал. Затем сжег.

– И что?

– Донос наверняка продублировали не только в канцелярию градоначальника, но и в Управление Государственной стражи. Но даже это не так страшно. А если донос отправили в контрразведку корпуса Шкуро?

– Кто написал этот донос? Это известно?

– Да.

– И кто это?

– Капитан Рихман.

– Рихман?

– Старший адъютант градоначальника.

– И градоначальник показал тебе донос, написанный его старшим адъютантом?

– Он сделал больше. Он отпустил меня, дабы я смог тебя предупредить.