Герман Матвеев - Дела давно минувших дней

Я думаю, что, выйдя на улицу, Иван Петрович боялся увидеть такую картину… Всюду на тротуарах валяются пьяные; на каждом углу драки, скандалы; карманники и хулиганы не дают никому пройти…

Такова сила обобщения всякого яркого, а главное нового впечатления. Когда, например, человек впервые попадает на прием в поликлинику, то ему тоже начинает казаться, что в городе свирепствуют эпидемии всех имеющихся болезней.

Боясь таких обобщений, наши литераторы, как мне думается, избегают писать о сильных столкновениях, о ярких случаях, о необычных характерах, о новых идеях… Заботясь о собственном покое, они предпочитают показывать в своих произведениях что-то среднее, апробированное докладами, газетами… А это среднее они называют типичным.

Когда Иван Петрович вышел на улицу и посмотрел по сторонам, то облегченно вздохнул. Пешеходы шли как всегда, и никто не держался за карманы. Постовой милиционер спокойно стоял на месте и деятельно управлял порядком. Никаких драк не видно, скандалов не слышно, и даже пьяных… Впрочем, два подвыпивших гражданина, громко разговаривая и смеясь, прошли мимо, но… до «вытрезвителя» им было еще далеко.

Не будем задерживаться и выяснять, какой путь проделало заявление Ивана Петровича и какие резолюции на него были наложены. Заявление вещь неодушевленная, ни есть ни пить не просит, а потому и лежать оно может без движения подолгу. И дело совсем не в том, что там написано. Бывает, что человек напишет очень убедительное заявление о предоставлении ему жилплощади, и лежит оно годами. А другой человек напишет менее убедительно, но через неделю получит квартиру. Всяко бывает…

В понедельник заявление Ивана Петровича лежало на письменном столе в просторном кабинете подполковника государственной безопасности Угрюмова. Кроме заявления, на столе лежали полученные из архива материалы по делу Ивана Петровича Прохорова.

Перелистывая всевозможные донесения, Угрюмов что-то записывал себе в блокнот. Иногда он откидывался на спинку кресла и подолгу сидел без движения, задумчиво глядя в окно.

Половина второго, или точнее, в тринадцать тридцать три, в дверь кабинета раздался стук и, после разрешения, вошел молодой человек в штатском.

— Разрешите доложить, товарищ подполковник!

— Ну, ну…

— Встречу я устроил. В начале четвертого он придет в райисполком.

— Что он собой представляет?

— Ничего интересного. Боюсь, что ваш план придется пересмотреть… Вообще-то он работник хороший, исполнительный и точный…

Дальше следовала характеристика Ивана Петровича, и в общих чертах она не расходилась с той, которую я сообщил читателю. Многие факты, о которых говорил капитан государственной безопасности, ярко освещали ту или иную черту характера Ивана Петровича. Общественная работа в Главсовхозе, отношение к делу, к учебе, сослуживцам, к крепким напиткам — все было им заботливо собрано, взвешено и оценено.

— А почему вы решили, что он трусоват? — спросил подполковник.

— Говорят, что собственную жену боится.

— Мало ли что говорят. Неактивный!.. С этим я согласен, а относительно трусости — другой вопрос. Дальше?

— Выпиливает всякие полочки из фанеры… На сына никакие влияет…

— Какое же вы делаете из этого заключение?

— Безвольный, увлекается пустяками, чувства родительского долга не имеет. Тихоня.

Последние фразы капитана вызвали на губах Угрюмова улыбку. Он встал из-за стола и прошелся несколько раз по кабинету.

— Все?

— Пожалуй, что все… Уж очень он, товарищ подполковник, какой-то… ни то ни се, ни рыба ни мясо.

— Ничего, ничего. Не забывайте, пожалуйста, что он советский человек. Это имеет какое-нибудь значение? А? Как вы считаете? — спросил подполковник, останавливаясь против капитана. — Ему можно, например, доверять?

— Да! Доверять ему можно, но не потому, что он советский…

— Ну, а если можно доверять, то можно и рисковать, — сказал подполковник, пропустив мимо ушей последние слова капитана.

— Боюсь, что он провалит «операцию», товарищ подполковник, и у нас такая каша заварится, что не скоро расхлебаем, — отстаивал свое мнение капитан.

— А что вы предлагаете?

— Перехватить эту «Даму пик». Думаю, что она нам все и расскажет.

— А если ей нечего рассказывать?

— Но ведь «Короля треф» она знает!

— Этого мало. Нас интересует вся колода. Если у них принято обозначение по типу масонов, то должны быть еще и красные масти. Вы умеете играть в винт?