Александр Дав - Эффект Бандерлогов

Хомичи замахали руками, давая понять, что ехать не будут даже за миллион сверху к пропавшим. А Алла Степановна лишь глухо произнесла:

– И эту тварь мы держали в доме. Ничего святого.

– Да… ужас… просто ужас, – бормотал Даниил Львович. Кто бы подумал!

– Ну, тогда надо зачищать…

– Это как? – посмотрел испуганно на Полковника Даниил Львович.

– Ну, Даниил Львович, вы же профессор. Рано или поздно – труп обнаружат. Откроют дело. Установят личность, место работы, выйдут на вас…

– Нет! На нас ничего не надо! – запричитала Алла Степановна. – Только не впутывайте… – и схватилась за то место, где предполагалось сердце.

– Это как раз впутался, а точнее, вляпался – я! Зачищать – моя специальность. Труп не должны найти. У Катерины в Москве, как я понимаю, родни нет. Так?

Хомичи кивнули в знак согласия и пожали плечами, виновато глядя друг на друга.

– Так, – продолжал чеканить слова Саша Полковник. – Значит, нет трупа, нет проблем. Хозяйке квартиры позвонят мои люди и извинившись, скажут, что квартирантка съезжает… Да, да. Съезжает, но оставила деньги за месяц вперёд. А поскольку квартира сдаётся нелегально, то шуму поднимать хозяйка, надеюсь, не будет. Тем более что ей уже мы подыскали нового съёмщика. И она счастливо и самозабвенно продолжит пить на своих шести сотках со сторожем Замиром, наслаждаясь преимуществом владения московской квартирой, – Саша посмотрел на принесённые акции и украшения. Кивнул в их сторону и добавил: —Всё, что могу, господа. Извините. Вы срочно найдите новую домработницу. Желательно схожую с убитой… Так надо.

– Ой, – при слове «убитой» супруги Хомич вздрогнули.

– …ну что ж, такова правда жизни. Теперь далее, – Саша подошёл почти вплотную к главе семейства, – про исчезнувшие деньги никому ни слова. Это, конечно, совет. Вам решать.

Даниил Львович заморгал в ответ. Полковник, выпив тоже воды, прямо из бутылки, продолжил:

– Это может навести на след. Подозревать будут меня и… вас, – он глянул на испуганно икнувшую Аллу Степановну. – Вы же меня наняли? Так что переживайте свою потерю тихо. Работу по поиску грабителей и убийц я продолжу…

– А разве это не подлость – не заявить про душегубство?.. – начал было, заикаясь, профессор. – Ведь она же у нас… столько работала.

– А ты ещё пожалей тех, кто и её… она же воровка! Может, и она навела тех, кто потом… по башке? А завтра они явятся сюда? Ты что тогда скажешь? – Алла Степановна подскочила к мужу и прошипела всё это ему в лицо.

– Так я же и говорю… полицию надо бы как-то аккуратно… – инстинктивно, закрывая лицо руками, пробормотал всклокоченный профессор.

– Да. Без полиции, я вижу, не обойтись, – грустно заметил Полковник. – Ну, что ж… ваш выбор, – и он достал мобильный телефон из кармана, намереваясь звонить, очевидно – в полицию.

– Стойте… Стойте! Не надо… Катю – не вернёшь, а мы… а нас… словом – не надо. Найдите их, – госпожа Хомич пыталась заглянуть в глаза Полковника. Тот лишь махнул рукой, спрятал трубку в карман и вышел за дверь, предупредив:

– Будьте на связи. Да, расчёт за услуги – через адвоката. Там ещё за её, Катину съёмную квартиру, за два месяца. Мы хозяйке заплатили… Я говорил. Но это так, пустяки – сорок тысяч.

– Ага, ага… – как в бреду пролепетали Хомичи.

После ухода «серьёзного человека» в квартире стало до ужаса тихо, страшно и неуютно. Профессор прошёл на кухню и достал бутылку коньяка из шкафчика. Словно в бреду, он, трясущимися руками, открыл её и стал пить прямо из горлышка. Светло-коричневая влага лилась по подбородку, стекая на грудь и живот. Алла Степановна вошла в кухню, когда бутылка была отставлена на стол. Она заметила потёки на муже и вскрикнула:

– Даня! Что это – кровь?

– Успокойся… это коньяк. И мне стало намного лучше. Выпей и ты, – профессор налил в стакан крепкий напиток и протянул его жене. Та оттолкнула коньяк и полезла в шкафчик за лекарством.

– Ты виноват. Ты, – скрипела, запивая капли валерианы водой, хозяйка квартиры.

Профессор сидел, осоловевший от выпитого и пережитого, и говорил невпопад, без эмоций.

– По теории несовместимости индивидуалистских эмоциональных и психо… ик… матичских данных, мы с тобой, Аллаа… Степановна… ик… ой, фу-у… Короче – жить вместе нам просто противопоказано. Но, к величайшему разочаров… то есть – к величайшей радости, теория часто расходится с практикой. Пить будешь?