Юрий Авдеенко - Сколько зим…

- Кто там? - голос у Жана был неуверенный, дрожащий.

- Откройте! Милиция!

Каиров обнял Нелли. По-отечески поцеловал ее в обе щеки. И она поцеловала его.

Золотухин прошел вперед. А они замешкались у крыльца. И Каиров сказал:

- Пойдем. Я хочу рассмотреть тебя при свете.

Перила - их было видно в темноте - подпирали крыльцо, но длинные ступеньки оставались невидимыми. И Нелли посветила фонариком, а Каиров держал ее под локоть.

Дверь, которую успел открыть Золотухин, оголила светлый проем, прикрытый колышущимися портьерами. Каиров поднялся на крыльцо. И его крупная фигура едва протиснулась сквозь дверь, а занавески он раздвинул руками.

Нелли поставила графин с вином на стол. Подошла к Каирову.

- Постарела я? Сильно? - спросила она с надеждой, чистой и чуть-чуть забавной.

- Что значит постарела? Я не постарел, а в твои годы… Тридцати нет.

- Скоро двадцать восемь.

- Двадцать восемь? Я этот возраст за детский считаю. Вот когда тебе будет шестьдесят, а мне девяносто, ты придешь, спросишь: «Постарела, Мирзо Иванович?» А я отвечу: «Шутишь, Нелли, ты стала зрелой женщиной».

- Вы такой же веселый человек, как и прежде…

Каиров и вздохнул и улыбнулся:

- На том стоим, Нелли… Грусть - она хуже старости.

- Раздевайтесь, Мирзо Иванович. Нелли заговорит кого угодно.

- Ладно, Золотухин, - Нелли сказала с улыбкой, но решительно, - не проявляй остроумия.

Каиров посмотрел на стол. Покачал головой, вздохнул:

- Сдаюсь… Тут уж ничего не поделаешь…

- Сейчас мы организуем патефон. И довоенные пластинки, - сказал Золотухин и ушел.

- Как живете? - спросил Каиров, передавая Нелли шинель.

- По-семейному…

- Не ругаетесь?

- Он так выматывается на службе, что не способен даже ругаться.

- Мне не нравится твой ответ, дочка… Аршалуз Аршаковна просила передать тебе привет. И велела разузнать все о твоем житье-бытье.

- За привет спасибо. Житье-бытье у меня обыкновенное. А для военных лет - прямо хорошее. У других мужья на фронте, а мой рядом. У других дома разбомбили, а наш целый…

- Не нравится мне твой голос, Нелли.

- Ой, милый Мирзо Иванович, мне много чего не нравится.

- Выкладывай.

- Пойдемте на кухню. Умывальник на веранде, но гам нельзя зажигать свет.

- Тогда я сниму китель.

- Конечно. Повесьте его на спинку стула.

Каиров склонился над белым эмалированным тазом, а Нелли сливала воду, держа обеими руками коричневый глиняный кувшин с черным широким орнаментом.

- Говори, - попросил Каиров.

- Что?

- Он тебя любит?

- Да.

- А ты?

- Вы же знаете.

- Он хороший человек.

- Хороший.

- Чем же еще недовольна?

- Засосала меня семья!

- Вай! Вай! Некрасиво говоришь.

- Домохозяйка я. Повариха, прачка, садовник, огородница…

- Полезные специальности.

- Я литературу люблю. На педагога хотела учиться.

- Еще не поздно.

- Легко говорить. А мне газету почитать некогда, не то что книгу.

- Э… Умение выкраивать время - это тоже талант.

- Сколькими же талантами должен обладать человек, чтобы прожить так, как он хочет?

- Видимо, многими. Однако к талантам нужна еще одна штука - сила воли. Иногда ее подменяет везение…

- Тогда все верно, - Нелли подала Каирову полотенце. - Значит, я на своем месте. И Золотухин здесь ни при чем… Понимаете, когда-то вы давали мне маленькие задания, пустяковые… А я, дура, думала, что вот так, от одного дела к другому, смогу стать оперативным работником. Человеком полезным… Увы, наивные мечты кончились детьми и корытом…

- Видишь ли, Нелли, - они еще минуту стояли на кухне, - возможно, у вас с Золотухиным где-то и не все ладно получилось. Но нельзя игнорировать и то сложное время, в которое мы живем. Не погибни от пули бандита Гена Мироненко - и твоя жизнь могла сложиться сейчас иначе. И ты бы не стояла, как говоришь, у корыта, а может быть, работала разведчицей в тылу врага… Или исполнилась первая мечта - и ты читала бы литературу в школе… Понимаешь?

- Понимаю… А поныть иногда все равно хочется.

Каиров засмеялся, хлопнул Нелли легонько по плечу:

- Ребенок ты еще маленький… А говоришь, постарела.

- А что мне еще говорить…

- Правильно. Тема исчерпана. Молчание… Нет, дочка, ты мне открылась, теперь моя очередь. Слушай, жизнь сложна, но и несовершенна. И мы в этой жизни не случайные гости, а бойцы. Так уж повелось, что у бойцов не спрашивают, кем бы они хотели быть, чем бы желали заниматься. Наше дело бороться за то, чтобы жизнь стала лучше. Я, сама знаешь, только и занимаюсь тем, что разных подонков и сволочей вылавливаю. А душа у меня, между прочим, к другому лежит. Если бы жизнь была идеальной, если бы не было на земле врагов рабочего класса, я знаешь бы чем занимался? Не поверишь, засмеешь… Я бы растения домашние выращивал…