Евгений Коршунов - Операция «Хамелеон» [трилогия]

Молчание, наступившее после сообщения полковника, затягивалось.

— И вы уверены, что все пойдет… по плану? — заговорил наконец сэр Хью, тщательно, подбирая слова и не отводя взгляда от золоченых корешков книг.

Конечно, все это было интересно, очень интересно. Но между министерством иностранных дел и разведкой существовали особые отношения. Лично сэр Хью не стал бы слишком огорчаться, если бы Роджерс получил вдруг несколько щелчков по носу.

— Операция лишь начинается, — неторопливо сказал Роджерс. Он тоже взвешивал сейчас каждое свое слово. О, он слишком хорошо знал, что сэр Хью запомнит и использует каждую его неточную фразу, чтобы в случае неудачи операции «Хамелеон» лишний раз пнуть соперника, которому не повезло.

— Все основные фигуры расставлены…

— Красиво говорите, полковник!

Голос Прайса был бесцветен и сух, но Роджерс знал, что над ним издеваются.

— Вы можете еще добавить что-нибудь вроде «мы делаем историю» или «ведем битву за демократию», — скрипучим голосом продолжал Прайс. — Конечно, все, что вы задумали, довольно ловко. Но нужно ли столько возни?

Роджерс пригладил жидкие, расчесанные на пробор волосы.

Ничего другого он от Прайса и не ожидал. Уже не первый раз подполковник вставлял ему палки в колеса в своем дурацком иммиграционном управлении.

Взять хотя бы историю с этим Николаевым. Прайс как только мог тормозил выдачу ему въездной визы, несмотря на то, что тот ехал по линии ЮНЕСКО. Прайс словно чуял, что у полковника Роджерса уже связаны с мистером Николаевым свои планы. И полковник был абсолютно уверен, что Прайс сделал бы все от него зависящее, чтобы сорвать операцию. Мозги у него от длительного пребывания в тропиках и от неумеренного потребления виски совсем высохли!

— Интриги в стиле Джеймса Бонда хороши только в кино. А здесь, пока у нас есть возможности, мы должны действовать просто и наверняка. — Прайс казался равнодушным. Глаза его были полуприкрыты веками и устремлены в потолок, но и сэр Хью, и Родясерс отлично понимали, что Прайс внимательно следит за их реакцией на каждое его слово.

— А если вдруг разразится скандал? Прайс резко выпрямился в кресле.

Из-под густых рыжеватых бровей блеснули холодные глаза, лицо еще больше вытянулось и стало похоже на лошадиную морду.

Голос Прайса окреп, он теперь отчеканивал каждое слово:

— Да, джентльмены, вы отлично знаете, что красные — и здесь, у нас, и там, за рубежом, — только и ждут повода, чтобы поговорить о нашем неоколониализме. И особенно сейчас, когда они так и рвутся в Африку, когда делают все, чтобы разрушить британское содружество наций. И тогда…

Прайс насмешливо посмотрел на сэра Хью.

— …тогда, ваше превосходительство, вы будете представлять страну, с которой произойдет то же самое, что произошло с Испанией и Португалией, когда они лишились колоний!

Сэр Хью поморщился:

— Надеюсь, что это случится не скоро.

— Я тоже.

— Разговор уже надоел сэру Хью. В конце концов ведь собрались они здесь не для того, чтобы препираться. Всем в посольстве давно известно, что Прайс и Роджерс недолюбливают друг друга. Особенно после того, как Роджерс несколько раз высказался в гольфклубе, что Прайс давно уже спился и пора бы ему вернуться в далекую Англию.

Разумеется, Прайс об этом узнал и, в свою очередь, там же, в клубе, произнес тираду против «всех этих желторотых выскочек с университетскими дипломами, которые разваливали империю».

Сэр Хью демонстративно посмотрел на старинные часы, высоким футляром напоминавшие башню.

— Благодарю вас, джентльмены, — сказал он и встал.

Уже выйдя из комиссариата, Прайс придержал полковника Роджерса за локоть и примирительно улыбнулся:

— В конце концов у нас одни и те же цели. И мне больно видеть, как летит к черту все, во что вложили свои жизни наши отцы и деды.

«Размяк, — отметил про себя Роджерс. — Да ты, братец, действительно уже стар, и время твое ушло».

Он молча поднес руку к козырьку. Но Прайс словно прочел его мысли.

— И все же в Африке нужна хорошая полиция. Методы Лоуренса Аравийского здесь слишком тонки. Боюсь, африканцы вас не поймут, дорогой полковник! Кстати, — он помедлил, — ваш Николаев может быть выслан в двадцать четыре часа… За вмешательство во внутренние дела Гвиании.

Роджерс вежливо улыбнулся:

— Надеюсь, вы хоть дадите ему доужинать с многоуважаемым профессором Нортоном? Сейчас они как раз сидят за столом.

Нет, Роджерс не боялся, что Прайс добьется высылки Николаева за драку с сотрудниками полиции. Его сейчас волновало другое. Операция только началась, а в ней уже появились неожиданные моменты — например, Николаев задержался в аэропорту на пятнадцать минут из-за проколотой шины. Еще бы десять минут — и консул Глаголев успел в аэропорт, чтобы встретить Николаева. И тогда Николаев не «спас» бы Стива Коладе. А это привело бы к тому, что первая фаза операции могла сорваться.