Минель Левин - Тайна Орлиной сопки. Повести

Наконец Мансуров спустился на берег. Возле сложенных в штабеля бревен копошился автопогрузчик.

Водитель был в майке. Щуплый, с выпирающими ключицами на бронзовом от загара теле, он выглядел юношей. Однако Мансуров знал, что Ефремову уже много лет. Воевал, под Харьковом попал в плен. После освобождения вернулся домой на Орловщину. В живых осталась только сестра — эвакуировалась в Среднюю Азию. Он приехал к ней, но остановился в гостинице. Тогда это была еще не гостиница, а комнаты для приезжих. Заведующая гостиницей, молодая женщина, овдовевшая в последний год войны, пригрела Ефремова. Робкий и болезненный, он ни в чем не перечил ей. Она устроила его на курсы шоферов, сказала, что в Реги-Равоне можно хорош о заработать. И тогда он остался.

Водитель автопогрузчика поймал строгий взгляд Мансурова и закивал. На его сухом остроносом лице застыло подобие улыбки. Мансурову этот человек не внушал доверия. Он неохотно ответил на приветствие и отвернулся.

Максим Максимович все еще стоял на капитанском мостике. В прошлом году речное пароходство отметило его шестидесятилетие. Почти всю жизнь провел он здесь. Казалось, зачем проверять судно, которым он командует? Но старший лейтенант знал: проверять обязательно нужно. Мало ли что могло случиться в заграничном порту.

Мансуров козырнул капитану. Максим Максимович помахал ему рукой и стал набивать трубку.

Вскоре Мансурову передали важное сообщение:

«Всем начальникам КПП. Похищен загранпаспорт, выданный на имя журналиста Басенюка Афанасия Петровича. Обратить внимание на приметы: рост 1 метр 75 сантиметров, глаза — серые, волосы — каштановые».

Старший лейтенант дважды прочел сообщение и запер в сейф. Потом позвонил на заставу — надо было кое о чем договориться с капитаном Ярцевым.

К телефону подошел старшина Пологалов. Ярцев отдыхал. Мансуров знал: прошлая ночь была для него тяжелой, впрочем, как и все последние сутки, после того как заместитель начальника заставы лейтенант Пулатов уехал в отпуск.

— Не надо будить, — сказал он старшине. — Я позвоню позже. — И подумал о своем друге-отпускнике.

Не знал начальник КПП, что у Пулатова свои заботы и скоро эти заботы коснутся и его.

Тучи стремительно убегали в сторону Желтых скал и дальше к Южногорску. Сейчас, должно быть, дождь щедро поливал меловые скалы и усеянные ярко-красными плодами кусты барбариса где-то в районе Нежнинского перевала. На Коммунистической улице, украшенной газонами, вновь сверкало солнце. Там возле Курортного парка разместилась лучшая в городе гостиница.

Из магазина «Подарки» торопливо вышел молодой лейтенант. Солнечный луч ударил в глянцевую поверхность козырька и словно поджег зеленое сукно фуражки.

Лейтенант был высокого роста. Смуглое лицо с резко очерченными линиями выдавало в нем южанина. Он задержался на площади возле разукрашенного наподобие шахматной доски столбика с буквой Ти весело взглянул на светлую дорожку, которая, словно рассыпанная ртуть, плясала на мокром асфальте.

Шоколадного цвета «Волга» обдала лейтенанта брызгами. Водитель спросил равнодушным голосом:

— Вам куда?

— Прямо, ака-джон, [4] Вежливое обращение к старшему по возрасту (тадж.). пожалуйста. И скорее, — закрывая дверцу, сказал лейтенант.

— Стойте, стойте. — К «Волге» бежал мужчина в светлом плаще. — Возьмите меня с собой! Честное слово, опаздываю на поезд.

— Садитесь, — согласился лейтенант. — Если вы в сторону Южногорска, то до поезда осталось всего несколько минут.

— Мне в Чистые Воды.

— Отлично. Поедем вместе.

В вагоне было мало народу. Они сели у окна, один напротив другого.

— Познакомимся? — предложил лейтенант. — Пулатов.

— Капитан Горский. Я моряк, — сразу пояснил мужчина и, в свою очередь, спросил: — Давно отдыхаете?

— Целую вечность.

— Что же один?

Пулатов смутился. А Горский вдруг наклонился к нему и зашептал:

— А у меня, знаете, роман… Как вас зовут?

— Акобир.

— Я — Анатолий. Так вот, значит, пью я как-то минеральную водичку из центрального источника и вдруг… фантасмагория! Стоит рядом фея, точно с картинки. Она к выходу, я за ней. Останавливается возле беседки Грез. А за беседкой цветник со скамейкой. Вот на этой скамейке мы и объяснились.

— Знакомая ситуация, — вдруг признался лейтенант.

Горский улыбнулся:

— И вы должны сейчас встретиться?

— Вот именно.

— Я тоже. — Горский достал из кармана черную коробочку. На атласной подушке лежала брошь с красным камнем.