Александр Тамоников - Группа специального назначения

— Поехали, — сказал Максим, заводя головной мотоцикл. — Держись за мной, только на пятки не наступай…

Привлеченные выстрелами показались возвращавшиеся соратники ефрейтора. Дойти до хутора они не успели. Хрустели ветки, раздавались встревоженные голоса. Коган задержался и, когда немцы приблизились, прошил кусты очередью из автомата. Он высадил весь магазин, выбросил автомат и с чувством выполненного долга выжал газ…

Дорога не отняла много времени. Метров двести на юг, там проселочная дорога на восток, с плавным загибом в северном направлении.

Ветки вездесущей лещины хлестали по щекам. На поворотах приходилось сбрасывать скорость, искать пяткой землю. Это была та самая дорога, что выводила к хутору! Два мотоцикла вынеслись на открытое пространство, обогнули убогие строения, устремились к дальней кромке леса. Где все, черт возьми?

— Не стрелять! — истошно кричал Максим. — Это мы! Выходите!

Мотоциклы кружились по опушке, рвали клевер — офицеры боялись выключать двигатели.

Показались, слава богу! Чумазые Сосновский и Буторин волокли под локти Вайсмана. За ними семенила Лида — потеряла гребень, порвала кофту, припадала на поврежденную ногу. Сначала обрадовалась, потом завертела головой, глаза наполнились страхом. Кинулась к Шелестову:

— Максим, где Инга? Почему она не с вами? Вы ее бросили?

Он отводил глаза, что-то бормотал. Она все поняла, исторгла душераздирающий вопль, схватилась за голову. Он не мог это слышать. Спрыгнул с мотоцикла, стал силой запихивать ее в люльку…

На север вела еще одна дорога — одно название — увитая корнями, заросшая чертополохом. По ней летели как на пожар. Пара верст до аэродрома, это правильное направление!

Дорога прорезала светлый сосняк и минут через пять вырвалась на простор. Солнце слепило глаза, в небесной синеве, словно маленькие истребители, носились стрижи. Справа, в низине, деревушка Знаменка, там могли быть немцы. По курсу — горстка построек за символической оградой, древние дощатые ангары, небольшое аэродромное поле. Жались кучкой старенькие «кукурузники» — явно неспособные подниматься в воздух. Здесь все выглядело нетронутым. Слишком жалкая мишень, чтобы тратить на нее бомбы. На краю поля виднелась лесополоса. Здесь не было никаких посторонних самолетов! Хотелось выть от отчаяния. Сколько часов прошло? За временем не следили. Мотоциклы вынеслись на поле, пошли кругами.

— Смотрите! — закричал Сосновский, вытягивая руку. Со стороны лесополосы бежал человек и отчаянно семафорил. Он был в длинной советской гимнастерке, перетянутой портупеей. Максим чуть не засмеялся, действительно, с чего он взял, что за лесополосой все кончается?

Человек остановился, но продолжал махать руками. А со стороны деревни опять коптил немецкий грузовик с солдатами! Он вырвался из седловины между холмами и медленно приближался. Какие глазастые, черти!

Человек уже был рядом — мужчина средних лет. Он махал за лесополосу — давайте туда! А когда мотоциклы промчались мимо, припустил за ними. Дорога огибала посадки и еще одно здание ангара. За ним прятался самолет — одномоторный пассажирский моноплан конструкции Москалева. Изделие явно не из тех, что выпускались в серийном порядке. Высокое шасси, приличный размах крыла — в противовес короткому фюзеляжу.

От самолета бежал еще один человек — взволнованный, бледный как мел. Майор ГБ Платов! Пилот все понял, запускал двигатель. Пропеллер плавно начинал вращение.

— Товарищи, дорогие, кто же сомневался, что вы прорветесь? — гремел Платов, пожимал руки, хлопал по плечам. Переволновался человек, уже не верил…

— Как долетели, товарищ майор? — поинтересовался Максим.

— Издеваетесь? — крякнул Платов. — Да нас дважды чуть не подбили. А парашюты, увы, не положены. Ну что, полетели, смертники? В пути все расскажете… Подождите, с вами женщина? — напрягся он. Лида под его взглядом съежилась, окончательно потускнела. — Максим Андреевич, я же вас предупреждал!

— Оставим здесь, товарищ майор? — деловито осведомился Максим — Немцам на поругание? Они как раз на машине сюда едут, скоро будут.

— Да вы понимаете, что вы делаете? — возмущался Платов. — Самолет рассчитан на одного пилота и шестерых пассажиров! А все по вашей милости и сердобольности!

— Не верю, товарищ майор, — настаивал Максим. — Где шесть, там и семь. Лидия Александровна — женщина хрупкая, практически невесомая… Товарищ майор госбезопасности, я вас очень прошу! — взмолился он. — Неужели вы не можете понять?