Александр Тамоников - Группа специального назначения

Машина неслась, огибая препятствия. Знакомый шлагбаум с поваленной будкой, маневр направо, проселочная дорога тянулась вдоль автомобильного шоссе. Беглецы напряглись — несколько минут страха, и черный осинник скрыл одинокую машину от посторонних глаз. Трясло нещадно — такое ощущение, что шли на взлет.

— Герр полковник, вашу мать, вы зачем воздух испортили? — вскричал Сосновский и пнул пленника. — Вы только понюхайте, товарищи, что он натворил!

Пленник возмущенно дергался, мычал.

Скинуть напряжение было не лишним. Офицеры заржали, робко заулыбались женщины.

Немцев в лесу не было — незачем им прятаться по лесам! Они охвачены наступательным порывом, рвутся на восток, танковые клинья, словно нож масло, прорезают слабые позиции Красной армии! Состояние дороги не выдерживало критики — гнулись бамперы, трещали крылья. Дорога поворачивала на северо-восток — кто бы возражал!

На востоке грохотало сражение — там ревели самолеты, доносилась канонада. Дорога вырвалась из леса, пошла краем поля, вдоль неровного земляного вала. Вдали поблескивал петляющий Мазовец. Справа остался разоренный военный городок — в руинах лежали казармы, сторожевые вышки, заборы с пятиконечными звездами. Трупов не видно, видимо, солдаты успели уйти, прежде чем налетели немецкие бомбардировщики…

На вершине холма Максим притормозил. Панорама открывалась безрадостная. Все видимое пространство скрывалось в дыму. Слева горел город. Крепость на западной окраине накрыло черное облако. Справа, на востоке, вставало зарево пожара. Немцы действовали нахрапом — пробивались глубоко в оборону, заходили с тыла и методично уничтожали деморализованные части.

Дорога сбегала к полю, за которым простирался лес. От опушки до аэродрома — километров пять, было видно, как там плутает светлая полоса дороги.

— Да уж, это не книжка с раскрасками… — печально возвестил Коган.

— И не контурная карта, — пробормотал Максим, — на которой мы можем все поменять.

— Противно, мужики, — чертыхнулся Буторин. — Наши гибнут, держатся за каждый клочок земли, а мы бежим, как крысы. Нет, я все понимаю, важное задание, будь оно неладно…

— Даже слишком важное… — Максим перегнулся, пристально посмотрел на сопящего полковника абвера.

«ГАЗ» петлял по холмистой местности, вклинился в поле, заросшее клевером. Опушка приближалась на глазах. Дорога вливалась в ленту вдоль опушки. Максим уже выворачивал баранку вправо…

Что-то приключилось с их машиной! Она еще ехала, но скорость падала. Он выжимал до упора педаль акселератора, но двигатель не реагировал. Машина встала, упершись в кочку, пассажиры потрясенно замолчали.

— Командир, у тебя же бензин кончился! — вскричал Буторин. — Посмотри на стрелку, она же на ноль упала!

Такого не могло быть. Малютин обещал, что одной канистры хватит на триста пятьдесят километров! И все же индикатор топлива наглядно свидетельствовал, что бензина нет.

Шелестов спрыгнул на землю охваченный страшной догадкой. Обежал кузов, лег на землю, заполз под днище. Топливный бак действительно протекал! Видно, ударил на колдобине в лесу.

— Трещина в баке! Живо вторую канистру! — закричал он, выбираясь из-под машины.

— Так трещина же… — сглотнул Буторин.

— Плевать! — взорвался Максим. — Пока все вытечет, успеем проехать пару верст! Живо, мужики, живо…

Сосновский уже вытаскивал из багажника тяжелую канистру. Буторин вывинчивал крышку бензобака.

Но беда никогда не ходит одна! С запада из-за леса выворачивал массивный грузовой «Опель» с брезентовым тентом. За ним неторопливо пылили мотоциклы. Сердце сжалось, паника молнией сверкнула в голове!

А дальше началась свистопляска. Он метался между лесом и машиной, орал женщинам, чтобы бежали в чащу. Направление — северо-восток! Буторин, ты теперь родная мама Вайсману! Тоже в лес! Остальным — держать оборону!

Они стреляли из автоматов — ударили дружно, в три руки. Сосновский кувыркнулся в канаву. Коган присел за машиной. Максим перекатился в поле, вскочил на колено, бил короткими очередями, придерживая выскальзывающий из руки диск.

Для немцев тоже все вышло неожиданно. У «Опеля» треснуло лобовое стекло, тем, что в кабине, досталось крепко. Машина сошла с дороги, выкатилась на поле.

Из кузова выпрыгивали солдаты. Одни скачками уносились прочь, залегали, другие замертво валились под колеса. Орал подстреленный в живот унтер, захлебывался, скреб землю ногтями. С офицера, размахивающего пистолетом, пулей сбило фуражку — он перестал командовать и юркнул за колесо.