Юрий Авдеенко - Авдеенко Избранные произведения в 2-х томах. Т.2 Повести; рассказы

— Взять книгу?

— Да. «Казаки» Льва Толстого…

— Интересная повесть.

— Еще не прочитал. Со временем совсем плохо.

— Это точно. Извините за старческое любопытство. Друзья ждут вас в буфете.

— Да что там! — ответил Жан. — Сизов был хороший парень.

Танго было старым, довоенным. Очень тоскливым и немного надрывным. Мелодия рождала банальные картинки томной, знойной жизни, свидетелем или участником которой Каиров никогда не был, но он видел такую жизнь в заграничных кинофильмах и даже слышал именно это танго в одном из них. Он забыл название ленты. Но кадры, как мусор, всплывали в памяти — берег океана, мужчина в пробковом шлеме и яркая женщина, с мольбой глядящая ему в глаза. Попугаи на пальмах, обезьяны…

Чужая тоска, чужие страсти. Дешевые, словно грим. И вот эта музыка, рожденная где-то далеко для других людей, для других печалей и радостей… Почему она здесь? Почему люди движутся в такт ей, повинуясь словно приказу? Хорошо это или плохо?

Подумать на досуге. Но когда он будет, этот досуг?

Выбравшись из танцзала, Каиров свернул под лестницу и увидел, что дверь в библиотеку приоткрыта. Он вошел. Роксан сидел по одну сторону перегородки, Татьяна — по другую. Роксан встал, он был обязан встать при появлении полковника. Спросил:

— Вам нравится наш джаз?

Татьяна смотрела настороженно.

— Я достаточно стар, чтобы любить такую музыку, — ворчливо ответил Каиров и посмотрел на Роксана неприветливо.

Роксан все-таки смутился, но виду не подал:

— Предпочитаете симфонии?

— Марши. Они напоминают мне дни моей молодости. — Каиров повернулся к Татьяне: — У меня к вам одна просьба. Не могли бы вы дать мне почитать «Казаков» Льва Толстого?

— Книга на руках. Ой, надо напомнить Жану, чтоб вернул. Он всегда так: возьмет и держит месяцами.

Каиров вздохнул, бросил взгляд на стул, однако не сел. Сказал:

— Так уж и месяцами! Может, человек взял ее совсем недавно.

— У меня отличная память. — Татьяна порылась в картотеке. Вынула абонементную книжку. — Смотрите, четырнадцатого марта. Он тогда еще просидел здесь чуть ли не весь вечер. Анекдоты глупые рассказывал.

— На нет и суда нет, — развел руками Каиров.

— Возьмите что-нибудь другое, — предложила Татьяна.

— Только из классиков.

— Есть Горький, рассказы.

— Это можно.

…Когда Каиров проходил мимо столика дежурного администратора, услышал голос Сованкова:

— Добрый вечер, товарищ полковник. Как жизнь?

Каирову нравился этот однорукий мужчина, по-житейски мудрый, приветливый. Он остановился, пожал ему руку. Откровенно сказал:

— День суматошный выдался. А годы уж не те.

— Старость не радость, — грустно согласился администратор. — Жизнь пролетает быстрее, чем сон.

— Сны бывают долгие.

— Есть люди, которые не видят снов.

— Есть. — Каиров хотел было продолжить путь, но вдруг спросил: — Вы хорошо знали майора Сизова?

— На нашей работе трудно сказать: хорошо, плохо. Скорее, поверхностно. Фамилия, имя. Номер комнаты, в которой живет… Ну и еще… В какое время уходит, в какое возвращается.

— Когда видели Сизова в последний раз, не помните?

— Очень хорошо помню. В тот самый вечер, четырнадцатого.

Уходя из гостиницы, Сизов положил на этот столик ключ. И можно сказать, мне доложил. Говорит: «Петр Евдокимович, если будут звонить из штаба, вернусь после двенадцати. С Мишей Роксаном к девочкам смотаемся…»

— Страшно, — сказала Татьяна. — Сегодня останешься у меня.

— Раньше ты не позволяла мне этого, — спокойно ответил Роксан.

— В твоих словах я не слышу радости.

— В пять часов утра я выезжаю в Сочи за продуктами.

— Нельзя отменить поездку?

— Приказ может отменить лишь старший начальник.

— Я все забываю, что ты офицер.

— Нужно тренировать память.

Они шли темной улицей. Небо над ними было безлунное. И звезд на нем казалось меньше, чем обычно.

— Ты обещал подарить мне фонарик, — сказала Татьяна.

— Вот он. — Роксан вложил фонарик ей в руку.

Татьяна нажала кнопку. Пятно яркого света скользнуло по листве. Замерло.

— Сирень, — сказала Татьяна. — Персидская.

— Наломаем.

— У меня есть большой букет.

— Пусть будет два. — Роксан перемахнул через невысокий забор. И затрещали ветки…

Они поставили букет в литровую банку, потому что цветочница была занята другим букетом, и наполнили банку хлорированной водопроводной водой.