Виктор Суворов - Аквариум [Новое издание, исправленное и переработанное]

— Прикажете убрать Семьсот шестого?

Навигатор с кресла вскочил:

— Очнись, майор! Белены объелся? Бульварной литературы начитался? Если предашь ты — мы тебя убьем, это урок для всех остальных. А если убить добропорядочного буржуя, владельца фирмы, для кого это станет уроком? Кто знает, что он с нами был связан? Я бы его убил, если бы он был опасен для нас. Но он о нас решительно ничего не знает. Он даже не знает, работал он на КГБ или на ГРУ. Мы ему такой информации не давали. Единственный секрет, которым он обладает: Виктор Суворов — шпион. Но это весь мир знает… Велик соблазн убить. Многие разведки так и поступают. Втягиваются в тайную войну и забывают о своей главной задаче — добывать секреты. Нам же нужны секреты, как здоровому мужику нужны половые сношения. Запомни, майор, что только слабый, глупый, неуверенный в себе мужчина убивает и насилует женщину. Именно такими слабыми и глупыми нас изображают бульварные газетки и дешевые романчики. Умная, сильная, уверенная в себе разведка не гоняется за агентурой, как за женщиной. Умному мужчине женщины прохода не дают, на шее виснут. Мужчина, у которого сотни женщин, не мстит одной, даже изменившей ему, по той простой причине, что ему некогда этим заниматься. У него множество других девочек. Кстати, у тебя есть задел, что-нибудь в запасе?

— Вы имеете в виду новых «друзей»?

— Только это я и имею в виду! — вдруг обозлился он.

Навигатор, конечно, знает, что кроме Семьсот шестого, у меня никаких «друзей» нет, как нет никаких намеков на интересные знакомства. Вопрос он задал только для того, чтобы ткнуть меня носом в грязь.

— Нет, товарищ генерал, ничего у меня в запасе нет.

— В обеспечение!

— Есть в обеспечение!

С Семьсот шестым я провел еще одну встречу. Он под контролем, но совсем не обязательно показывать, что ГРУ об этом знает.

Провожу встречу, как всегда. Плачу. Говорю, что пока его материалы нам не нужны. Встретимся через год. Возможно, у нас появится заказ. Через год под любым предлогом его выведут в консервацию. В дремлющую сеть. Жди сигнала. На этом связь с ними прекратится: жди, когда к тебе на связь выйдет особо важный нелегал! Пусть ждет он, пусть ждет полиция. Не дождетесь. Называется это отсечением под видом консервации. От него мы получили очень нужные приборы. На нем мы сэкономили миллионы. Его материал, когда он был первосортным, тоже использовался для проверки информации какого-то другого источника. А теперь до свидания. Ждите очередного сигнала. Ждите особо важной встречи.

С Семьсот шестым никаких проблем. Но что же мне теперь делать? Вновь собачья жизнь начинается. Вновь борзить. Вновь беспросветное агентурное обеспечение.

А на что ты, Богданыч, рассчитывал? Не можешь работать самостоятельно — вкалывай на других.

Я снова в обеспечении. Опять я полностью подчинен Младшему лидеру и лишен права встречаться с Навигатором лично. На таких, как я, у него нет времени. Правда, кто успехи имеет, тоже иногда в агентурном обеспечении работает. Но это случается только во время массового обеспечения, когда всю резидентуру выгоняют на проведение каких-нибудь операций, смысл которых от нас скрыт. А еще их привлекают для обеспечения операций нелегальных резидентур ГРУ. Это другое дело. Обеспечивать нелегалов — почет. Но нас, борзых, в обеспечение нелегалов бросают редко. Нам остается тяжелая неблагодарная работа: большой риск, уйма потраченного времени и никаких почестей. Простое агентурное обеспечение работой не считается. Вроде как секретарь-машинистка у великого писателя. Ни денег, ни почестей. Но попробуй ошибись!

Именно такая у меня сегодня работа. Я на пикник в горы еду. Время сейчас совсем не для пикников. Погода не та. Но мне нужно быть в горах. Если бы за нами следили, если бы нас арестовывали и выгоняли, я придумал бы какой-нибудь предлог поумнее. Но нас редко трогают в Великобритании, почти никогда — в США, а в остальных странах к нам, шпионам, относятся доброжелательно. Поэтому нет нужды выдумывать что-то оригинальное. Пикник. Этого достаточно. Вряд ли кто на пикник ездит в одиночку. Но разве кому-нибудь интересно, что делает советский дипломат в нерабочее время?

В багажнике моей машины — противотанковый гранатомет РПГ-7 и пять гранат к нему. Все это аккуратно упаковано. Все это я должен вложить в тайник. Гранатомет весит 6 килограммов. Каждая граната — 2 килограмма 200 грамм. Да еще упаковка. В общем, более 20 килограммов в одном длинном сером пакете. Кому этот гранатомет нужен? Не знаю. Я зарою его в горах. Спрячу в тайнике, который выбирал шесть дней. Кто-то кому-то когда-то передаст описание этого тайника и тайные приметы, по которым его совсем легко найти. Адресат всегда получает описание тайника только после того, как материал заложен. Следовательно, даже если он и захочет продать нас полиции, то не сумеет этого сделать. Адресат получит описание и поспешит к этому месту, но меня там уже давно не будет. Так что я, моя дипломатическая резидентура, советская военная разведка и весь Советский Союз к этому гранатомету отношения не имеем. Лежал в земле, вот и все. Может быть, он всегда тут лежал. Может быть, со дня сотворения Земли ему тут место было. Не беда, что гранатомет советский. Может быть, американцы захватили его во Вьетнаме, да и прячут в Альпах!