Виктор Суворов - Аквариум [Новое издание, исправленное и переработанное]

Наша группа тает. Выбыл подполковник: моральное разложение, сексуальная распущенность. Изгнан на космодром в Плесецк. Там тоже работают офицеры ГРУ, но это ссылка для провинившихся. Майор артиллерийской разведки — пьянство. Возвращен в СпН в Забайкалье. Тает группа. Нас было двадцать три. Теперь только семнадцать. Изгоняют тех, у кого от усиленной работы мозга начинаются обмороки. Изгоняют тех, кто не может выявлять слежку, кто ошибается или горячится, принимая решения. Изгоняют тех, кто не может выучить два иностранных языка, усвоить историю дипломатии и разведки, всю структуру, тактику, стратегию, вооружение и перспективы нашей армии и армий наших противников.

Они исчезают внезапно. Они никогда больше не поднимутся вверх. Для них находят такие места, где им некому рассказать о том, где они были. Им находят места, где работают только такие же неудачники из ГРУ. Где недоверие и провокации процветают. А вообще-то, где они не процветают?

Волка ноги кормят. Мы чувствуем себя волками. Любой свободный момент мы используем для поиска подходящих мест. Мы рыщем. Разведчику нужны сотни мест — таких мест, где он мог бы совершенно гарантированно оставаться один, таких мест, где он с полной уверенностью может сказать, что за ним никто не крадется по пятам, таких мест, где он смог бы спрятать секретный материал и быть уверенным, что ни уличные мальчишки, ни случайные прохожие не найдут его, что тут не будет строительства, что ни крысы, ни белки, ни снег, ни вода этот материал не повредят. Разведчик должен иметь множество таких мест про запас и не имеет права использовать одно и то же место дважды. Наши места должны быть в стороне от тюрем, вокзалов, важных военных заводов, в стороне от правительственных и дипломатических кварталов: во всех этих местах активность полиции повышена и до провала — только шаг. А где найти в Москве место, рядом с которым нет тюрем и важных правительственных или военных учреждений?

Эти поиски занимают все наше свободное время. Мы рыщем в подмосковных рощах, в парках, на заброшенных пустырях и развалинах. Мы рыщем, увязая в снегу и в грязи. Нам нужно множество удобных мест. И тот, кто научится находить их в Москве, сможет делать это в Хартуме, в Мельбурне, в Хельсинки.

Мы учимся запоминать лица людей. Эта активность мозга должна быть не аналитической, а рефлекторной. И потому передо мной мелькают на экране тысячи лиц, тысячи силуэтов людей. Мой палец на кнопке, как на спусковом крючке. Увидев лицо на экране повторно, я должен мгновенно нажать на кнопку. Если я ошибаюсь, меня пронизывает легкий, но неприятный удар электрическим током. Ошибся — и легкий удар. Не нажал кнопку, когда надо, — опять удар. Тренировки проводятся регулярно, и скорость показа лиц постоянно увеличивается. Каждый раз показывают все больше и больше изображений. Тех же людей показывают в париках, в гриме, в другой одежде, в других позах. А ошибки карают легкими, но болезненными ударами электрическим током.

Разведчик должен обращать внимание на номера машин. Если один номер попался дважды, значит, возможна слежка. Значит, на операцию идти нельзя. Мне показывают тысячи номерных знаков. Они несутся по экрану со скоростью французского электропоезда. Их не нужно запоминать. Но их нужно узнавать. Аналитический ум тут не поможет. Нужен автоматический рефлекс. И его вырабатывают, как у собаки, по методу профессора Павлова. Ошибка — и удар током. Еще ошибка — и снова удар.

Но номера машин могут быстро менять, поэтому нужно узнавать машины не только по номерам, а просто по их виду. В современном городе миллионы машин, а наш мозг не способен запомнить даже сотни автомобилей, тем более что среди них столько одинаковых. И тут разведчика вновь выручает рефлекс. Наш мозг способен фиксировать миллионы деталей, но мы просто не умеем пользоваться этой колоссальной информацией. Не беспокойтесь, Аквариум вас научит. Через пять лет у вас, ребята, будут соответствующие рефлексы!

Мы — офицеры Генерального штаба. Нас возят на Гоголевский бульвар. Нас учат принимать решения в ходе грандиозных операций. На огромных картах и на бескрайних полях Широколановского полигона мы сначала робко и неуверенно, сначала только на бумаге, а потом на практике пробуем управлять огромными массами войск в современной войне. Возможно, нам никогда не придется это делать, но однажды, передвинув даже на карте 5-ю и 7-ю гвардейские танковые армии из Белоруссии в Польшу, вдруг понимаешь, какое количество и какой именно информации нужно Генеральному штабу, чтобы сделать это в реальной войне.