Виктор Суворов - Аквариум [Новое издание, исправленное и переработанное]

Нервная работа. Тяжелая. Тот, кто не связан с транзитом тяжелых грузов через государственные границы, даже представить не может, сколько бюрократов вовлечено в этот процесс! И ГРУ должно быть уверено, что ни один из них не подозревает об истинном назначении «экспериментальной энергетической установки». А тот из них, кто вдруг догадался, должен немедленно получить мощный гонорар за догадливость и сделать вид, что не догадывается. Каждого из них ГРУ должно контролировать хотя бы издалека. Этим мы и занимаемся.

Кто-то из наших варягов сверлит дырку для ордена. Танковый двигатель. Новейший. Не для копирования, конечно. Но для изучения. Точно так же, как для американского конструктора гоночных машин был бы интересен новейший японский двигатель.

Где же мне добыть что-нибудь подобное? Мне тоже хочется дырку на мундире просверлить. Интересных вещей множество. И добыть их иногда не очень трудно. Но служба информации покупает три-четыре одинаковых образца или документа в разных частях мира, и все. Больше не нужно. Давай новейшее, то, что никто добыть не может. Иногда предлагаешь что-то потрясающе интересное, но ГРУ отвечает отказом: спасибо, но дипломатическая резидентура в Тунисе сработала быстрее. Спасибо, у нас уже это есть.

ГРУ — это жестокая конкуренция. Выживают сильнейшие.

Председатель Президиума Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик Подгорный Николай Викторович исчез. Испарился. Пропал. Был, а теперь нет его.

Председатель Президиума Верховного Совета СССР — это высшая государственная власть страны. Нечто вроде президента. Официально. На самом деле — пешка. Самый главный в Советском Союзе — не Председатель Президиума Верховного Совета, а Генеральный секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии СССР.

Председатель Президиума Верховного Совета — никто. Он — ширма. Вроде советского посла. Ходит гордый. С высокими особами в друзьях состоит. Руки им жмет. Улыбается. Но решений не принимает. И к большим секретам не допущен. Улыбайся и жми руки. Такая тебе работа. А у нас прямой канал подчинения. Навигатор отчитывается перед начальником ГРУ. А он — перед начальником Генерального штаба. Тот — перед Центральным Комитетом. А послы и президенты — маскировка. Ширма.

Но если Председатель Президиума Верховного Совета СССР, пусть даже он и марионетка, пропадает, если о нем вспоминают только полдня после исчезновения, если причины его назначения на пост и смещения с этого поста нам не сообщают, если нам эти причины и не интересны, то куда в этом случае все мы катимся?

Медленно струится время: тик, тик, тик. Ночь. 2 часа 43 минуты. Нужно пройтись, разогнать сон. Обычно в помещениях резидентур нет никаких окон. У нас в Вене в огромном сооружении их только три. Нужно из общего рабочего зала выйти в коридор, подняться по лестнице, пройти мимо лаборатории фотодешифровщиков в коридор «С», и оттуда вверх по лестнице. Сорок восемь ступеней. Вот тут у нас совсем небольшой коридорчик, который ведет к мощной двери антенного центра. В этом-то коридорчике — те самые три окна. Место это называется Невским проспектом. Наверное, потому, что, насидевшись в глубинах наших казематов, каждый норовит тут, на пятачке, покрутиться на солнышке.

Этот пятачок отделен от наших рабочих помещений множеством дверей, бетонными перекрытиями и стенами. Тут не разрешено обсуждать секретные вопросы. Тем не менее три окна защищены так, как должны быть защищены окна помещений ГРУ. Снаружи они ничем не отличаются от других окон. Такие же решетки, как и везде. Но наши окна не совсем прозрачные, какая-то муть в структуре стекла присутствует. Поэтому снаружи трудно разглядеть то, что происходит внутри. Стекла на окнах толстые. Не проломишь. Выполнены они такими еще и потому, что толстое стекло меньше вибрирует и не может служить хорошей мембраной, если навести на него мощный источник излучения. Стекла сделаны как бы не очень аккуратно. В одном месте чуть толще, в другом — чуть тоньше. Но и это хитрость. Кто-то за изобретение стекла переменной толщины премию получил. Если даже акустическая разведка противника будет облучать наши стекла лазерным лучом и снимать отраженный сигнал, то стекло переменной толщины будет рассеивать луч хаотично, не позволяя получить удовлетворительное качество сигнала. Форточек у нас, понятно, нет. Системы вентиляции особые. Они охраняются, и о них я мало что знаю. Ясно, что окна для проветривания помещений никак не используются.