Люк Дженнингс - Убивая Еву - это случится не завтра [litres]

– Я положила в холодильник шампанское. Откроешь его для нас? – Вилланель зевает, обнажая зубы. – Я, кстати, разрядила эту штуку. Свой – тоже.

Ева проверяет оба пистолета. Все так и есть.

Вилланель резко поднимается и потягивается, обнаруживая небритые подмышки. Потом достает из аптечного шкафчика ножницы и принимается стричь ногти на руках прямо в серую воду в ванне.

– Мне казалось, тебя волновала криминалистика.

– Я разберусь. И кстати о криминалистике: мне не помешало бы что-нибудь чистое.

– В смысле, трусы?

– Да.

– А с собой принести не могла?

– Я забыла. Извини.

– Боже мой, Вилланель!

Когда Ева возвращается, Вилланель стоит закутанная в полотенце и разглядывает себя в зеркале. Ева бросает ей трусы, но та поглощена созерцанием своего отражения, и трусы приземляются ей на мокрые волосы. Она берет их и хмурится.

– Как-то они не очень.

– Обломись. Других нет.

– У тебя всего одни трусы?

– У меня до фига трусов, но все одинаковые.

Судя по лицу Вилланель, она пытается переварить эту информацию, но наконец кивает.

– Так что, откроешь, наконец, шампанское?

– Если скажешь, зачем ты на самом деле пришла.

Ей отвечает ледяной взгляд.

– Затем, что я нужна тебе, Ева. Потому что все изменилось.

Прислонясь к стене гостиной с бокалом розового «Теттенже» в руке, Вилланель выглядит эффектно, излучая достоинство и женственность. Темно-русые волосы аккуратно зачесаны назад. Одежда – черный кашемировый свитер, джинсы, кроссовки – подобрана со вкусом, но в глаза не бросается. Ее можно принять за обычную молодую элегантную женщину, занимающуюся чем угодно. Но Ева чувствует ее дикую сторону. Готовность к жестокости, которая бьется, пульсирует за этой сдержанной внешностью. Сейчас этот пульс – лишь едва различимый шорох, но он все равно есть.

– У тебя в холодильнике найдется десерт? – спрашивает Вилланель. – Что-нибудь к шампанскому?

– В морозилке – торт-мороженое.

– Можешь принести?

– Иди, блин, сама и принеси.

– Ева, kotik , я же твой гость. – Она вытаскивает из-за пояса джинсов «зиг». – И на этот раз он заряжен.

Не произнося ни слова, Ева делает, что велели, но, обернувшись от холодильника, видит, что Вилланель поднимает пистолет и направляет на нее. В голове становится пусто, Ева падает на колени и изо всех сил зажмуривается. В ушах гремит тишина. Она медленно приоткрывает глаза и обнаруживает лицо Вилланель всего в паре дюймов от своего. Чувствует запах ее кожи, винное дыхание, шампунь. Трясущимися руками она протягивает Вилланель торт.

– Ева, послушай. Мне нужно, чтобы ты мне доверяла, ладно?

– Доверяла? Тебе? – Ева поднимается на ноги. Пистолет Вилланель теперь лежит на столе. Дотянуться до него ничего не стоит. Один хороший рывок, и… эта мысль еще даже не успевает оформиться в голове, как Вилланель наотмашь больно бьет ее по лицу тыльной стороной ладони. У Евы от шока перехватывает дыхание, она, пошатываясь, идет к дивану и садится.

– Я сказала. Нужно. Чтобы ты. Мне. Доверяла.

– Иди на хрен, – мямлит Ева, в ее щеке пульсирует боль.

– Сама иди на хрен, suka .

Вилланель смотрит Еве в лицо, потом протягивает руку и касается щеки.

– Извини. Я не хотела делать тебе больно.

Ева пожимает плечами, чувствуя на зубах вкус крови.

Вилланель берет бокалы с бутылкой и присаживается на диван рядом с ней.

– Ну же, давай поговорим. Я могу начать. Скажи, как тебе браслет? Понравился?

– Очень.

– Так… теперь ты.

Ева смотрит на Вилланель. И видит, что та зеркально повторяет ее позу, ее осанку, ее манеру держать бокал. Если она мигает, то мигает и Вилланель. Если она шевелит рукой или подносит ее к лицу, Вилланель тут же зеркалит. Словно она пытается выучить Еву наизусть. Словно завладевает ею, украдкой, дюйм за дюймом, змеей заползая в ее сознание.

– Ты убила Саймона Мортимера, – произносит Ева. – Практически отрезала ему голову.

– Саймон… Это тот парень в Шанхае?

– Ты даже не помнишь ?

Вилланель пожимает плечами.

– Что я могу сказать? Наверное, в тот момент это показалось хорошей идеей.

– Ты ненормальная.

– Нет, Ева, это не так. Я такая же, как ты, только без чувства вины. Ну что, по торту?

Несколько минут они сидят молча, отправляя ложкой в рот мороженое, шоколадную крошку и ледяные вишни.

– Это было божественно, – полушепотом произносит Вилланель, ставя тарелку на пол. – А сейчас тебе надо очень внимательно меня послушать. Да, пока не забыла… – она достает из кармана джинсов дюжину девятимиллиметровых патронов и протягивает их Еве, – это твои.