Мойзес Наим - Два шпиона в Каракасе

Повисает напряженная пауза. Пран и Вилли обмениваются взглядами. Осьминог продолжает:

– Естественно, я могу назвать имена! Например, Гильермо Гарсиа. – Уго что-то говорит в ответ. – Да, это именно он! – радостно подтверждает Пран. – Ты ведь знаком с Вилли. Он незаурядный экономист, очень уважаемый, хорошо ориентируется в проблемах нашей страны. Поставь его на экономику, и ему, как никому другому, поверят инвесторы из частного сектора – что наши, что иностранные. Он окончил Гарвард, знаешь? Можно сказать, что два языка для него родные, и это человек фантастически талантливый.

Пран подмигивает партнеру. Прощается со “своим дорогим президентом”, вешает трубку и поднимает стакан с ромом. – Я уже говорил тебе, Вилли, что не являюсь хозяином всего мира. Зато меня можно считать все равно что сыном этого хозяина! И Господь меня любит! – говорит Пран и смеется собственной шутке.

Несколько дней спустя Пран сидит перед телевизором и с явными признаками нетерпения на лице смотрит очень важную пресс-конференцию, которую транслируют из президентского дворца. Чавес, излучая обаяние, представляет стране членов своего первого кабинета министров. Моника Паркер в прямом эфире комментирует это событие:

– Президент несколько задержался с объявлением имен новых министров. Обычно назначения проходят в тот же самый день, когда он принимает присягу. Но наш новый президент любит нарушать установившиеся традиции и оставил министерские посты вакантными до тех пор, пока не почувствовал себя готовым принять нужные решения. Некоторые из его недоброжелателей уже высказались в том духе, что настоящая причина задержки со столь серьезными назначениями кроется в том, что он не хотел, чтобы что-то или кто-то омрачали церемонию принесения президентской присяги. Он хотел быть в тот день главным и единственным героем, хотя, безусловно, эта роль действительно досталась именно ему. Но то, что теперь он наконец-то проявил готовность сделать этот ответственный шаг, – хорошая новость.

Однако Моника избегает говорить о том, что среди министров царят растерянность и взаимное недоверие. Эти по-разному одетые и привыкшие по-разному вести себя люди отныне призваны возглавить министерства. Зато каждая влиятельная социальная группа чувствует себя представленной в новом кабинете. В общем и целом вновь назначенные люди принадлежат к тем кругам, которые с самой ночи путча обхаживали Чавеса. Также становится очевидно, что президент создает огромный бюрократический аппарат. Среди министров есть люди с безупречной репутацией и большим опытом, есть академики, экономисты, левые политики, общественные активисты, но главное – несколько бывших военных, которые сопровождали Чавеса во всех авантюрах – как, например, его верный оруженосец Анхель Монтес.

“Государственный сектор может превратиться в дорогостоящего и недееспособного монстра”, – предупреждают аналитики, которых опрашивает Моника. Но Уго этого не боится. Он верит в Государство, а значит, под его руководством Государство станет столь великим, сколь оно того заслуживает, а министерств будет именно столько, сколько стране потребуется. Это Чавес повторяет при каждом удобном случае. – У меня составлен длинный список первоочередных задач, тех дел, которые я обязан сделать, и тех необратимых перемен, которые я хочу осуществить, потому что мы сейчас совершаем революцию. Разве не так? – гневно вопрошает он тех, у кого появляются сомнения относительно его решения создать десятки новых министерств и прочих государственных учреждений и организаций.

Все ожидают, что первые же назначения покажут, какой путь выбрало правительство. Но, если судить по оценкам аналитиков, эти до крайности противоречивые назначения всех только озадачили.

Моника, пытаясь поглубже разобраться в происходящем, особое внимание уделяет новому министру финансов, доктору Гильермо Гарсиа, ведь те, кто знает его с давних времен, не могут прийти в себя от изумления и не понимают, как такое могло произойти:

– Вилли – министр при Чавесе?!

Больше других удивлена сама Моника, ведь она прекрасно с ним знакома, мало того, когда-то давно у нее даже случился с Вилли долгий и несчастливый роман, который чуть не свел ее с ума и о котором, к счастью, только чудом не прознали журналисты. Она до сих пор не понимает, как могла угодить в подобную ловушку: больше года верила его коварным заверениям в любви и обещаниям оставить жену, с которой прожил несколько лет, а также детей, чтобы начать новую жизнь вместе с Моникой. Они уедут в США или в одну из европейских стран. У них будет семья. Он займется бизнесом, а она будет снимать документальные фильмы. Они будут путешествовать по всему миру. И счастливо проживут не расставаясь до конца своих дней. Все оказалось пустой болтовней, и в тот момент Монике, конечно, было больно, но сегодня она благодарит судьбу за то, что все эти планы полетели к черту, после того как однажды она увидела, как мужчина, обещавший ей вечную любовь, разгуливает по пустынному пляжу, держа за ручку самую известную модель той поры. Моника оказалась там по чистой случайности – вместе со своей группой она снимала в тех местах фильм. Они решили поближе подойти к красавице. А Вилли? Он не знал, что сказать и как себя вести. Зато Моника знала. Она порвала с ним отношения и запретила себе впредь попадаться в сети соблазнителей, для которых порядочность является не более чем обременительным аксессуаром. В результате Моника снова решила крепко вцепиться в свое одиночество – да, порой оно было неуютным, зато можно было не бояться обмана.