Мойзес Наим - Два шпиона в Каракасе

Многие из присутствующих не знали, как реагировать на только что услышанное. После короткой паузы, которая показалась чрезмерно долгой, Уотсон поблагодарил всех и пообещал, что в самом скором времени с ними свяжутся. Затем он закрыл совещание.

И немедленно созвал новое. Уже без участия Эвы.

За день до своего возвращения в Гавану для продолжения лечения Уго велел позвать во дворец Мирафлорес Анхеля Монтеса. Чавесу было просто необходимо увидеться с человеком, которого он считал самым искренним и бескорыстным из своих друзей, он хотел поговорить с ним и обнять его. Этот человек знал Уго лучше всех прочих.

Анхель приехал, и Чавес, понаблюдав за ним пару секунд, сразу понял. Понял, что речь шла о самом плохом. Понял, что Анхель уже все знает. Мало того, Анхель знает, что Уго тоже все знает.

Он скоро умрет. Но ни тот ни другой ничего не сказали вслух.

На самом деле они пока еще и не успели обменяться ни словом. Наконец Уго поздоровался с другом, быстро обнял его и сразу заговорил о главном: опуская подробности, он рассказал, как сам Фидель лично сообщил ему о болезни и как Уго чувствовал себя всю нынешнюю неделю, предшествующую первой операции.

Но пока он говорил, что-то постоянно отвлекало его и выводило из себя.

– Видишь этих трех мух, Анхель? Они меня с некоторых пор буквально преследуют! Может, им кажется, что от меня плохо пахнет? – Уго размахивал руками, отгоняя воображаемых мух, которых Анхель, как ни старался, не мог разглядеть. Но Уго не ждал от него ответа и возобновил свой сумбурный монолог о будущем, от которого не ждет ничего плохого, о ближайших этапах революции и ряде реформ, которые он хочет провести в Военной академии. – Что ты про все это думаешь, Анхель?

Но Анхель тем временем больше молчал, слушал Уго и наблюдал за ним. Проговорив еще несколько минут о своих ближайших планах, Чавес вдруг понял, а вернее, напомнил себе, что с Анхелем так вести себя нельзя, ему нельзя врать или пытаться обхитрить. Анхель все знает. Никакого будущего, о котором рассуждал минуту назад Уго, для него уже не будет. – А ведь я мечтал полностью изменить нашу страну и собственными глазами увидеть совершенно другую Венесуэлу. Вот ведь ирония судьбы! Я хотел навязать согражданам закон, дающий возможность раз за разом переизбирать на главный пост одного и того же человека… и теперь сам же выхожу из игры… А ведь мне совсем немного лет! И сколько всего еще не сделано!

– Да какая разница, Уго! – Анхель пытался говорить как можно уклончивее. – Выкинь из головы мысли о будущем нашей революции. Ты многие дела довел до конца, и впредь революция должна научиться обходиться собственными силами. Займись своим здоровьем! Это сейчас самое важное!

Друзья обменялись красноречивыми взглядами – в них сквозила безнадежность. Анхель уже успел пожалеть о том, что только что сорвалось у него с уст. Он понимал, что Чавесу уже бесполезно “заниматься своим здоровьем”. У него просто не осталось здоровья, которым еще можно было бы заняться.

Но Уго и не думал ему возражать.

– Я намерен продолжать борьбу, Анхель. И это сражение, наверное, будет самым жестоким из всех, которые я вел. Не оставляй меня одного, брат. Ты нужен мне как никогда прежде. Помоги мне на этом последнем отрезке пути.

В долгом прощальном объятии каждый попытался выразить всю глубину и искренность своих дружеских чувств. Анхель больше ничего не смог произнести. Выйдя из президентского кабинета, он с тяжелым сердцем в полном одиночестве шел по коридорам дворца. И не сумел сдержать слез, перебирая в уме воспоминания о пережитых вместе с Уго событиях, об их общих мечтах. Вот они играют в бейсбол в Баринасе и думают: как славно было бы попасть в одну из столичных команд. А вот уже в форме курсантов участвуют в первых своих военных учениях. Уго с Анхелем шагают через поле во главе взвода, весело горланя любимый марш: “Трепещите, олигархи, да здравствует свобода!” А вот они вместе с другими офицерами, сидя вокруг большого костра, обсуждают политическую ситуацию. Их окружили молодые младшие офицеры и простые солдаты. Всем им в будущем предстоит стать освободителями родины. А вот Уго с Анхелем готовят заговор – они хотят устроить военный переворот и свергнуть президента Переса. “Операция Самора”. В тот день Уго и Анхель сделали первый шаг на пути к боливарианской революции, о которой столько мечтали. Уго в Военном музее беседует один на один с портретом Боливара. Анхель предчувствует поражение. Уличные бои, гибель людей, мятежники сдаются, речь Чавеса с его знаменитыми словами “пока еще не…”, на смену которым позднее пришло слово “навсегда”.