Мойзес Наим - Два шпиона в Каракасе

Во время одной из таких многолюдных манифестаций сотрудники спецподразделения полиции решили применить самые решительные меры против демонстрантов. Артуро Солиса, одного из лидеров молодежного движения, три человека в гражданском схватили и грубо поволокли к автозаку. Но Антоньета, девушка Солиса, не растерялась и храбро бросилась ему на помощь, ее примеру последовали другие, так что парня удалось отбить.

Кто же такая эта красавица Антоньета? Вот она спешит поднять упавшие плакаты и продолжает скандировать лозунги, а вокруг нее снова собираются манифестанты, разбежавшиеся было, когда против них применили слезоточивые газы, когда их начали колотить дубинками и в ход пошли резиновые пули и водометы. Вряд ли эта девушка – простая студентка…

Уго Чавес во второй и в третий раз просматривает кадры, попавшие в выпуск новостей. Антоньета – совсем молоденькая, потрясающе красивая девушка, к тому же наделенная блестящим ораторским даром. И сейчас, когда в стране вовсю свирепствовала цензура, лишь один из немногих еще оставшихся “независимых” журналистов решился взять у нее интервью:

– Скажи, как могло родиться такое мощное движение? И где все вы были раньше?

Антоньета улыбается и с поразительной точностью формулирует ответ:

– Мы росли. Мне было девять лет, когда Уго Чавес пришел к власти. Теперь мне двадцать, а он решил править нами до конца своих дней.

Наступает день голосования. И в правительственных кругах, и во всей стране царит сильное напряжение. Ближе к вечеру сведения об итогах референдума поступают в Гавану и во дворец Мирафлорес, они подтверждают слухи, которые начали циркулировать уже с самого утра. Все идет отнюдь не так гладко, как планировалось. Судя по всему, победу Чавесу обеспечить все-таки не удалось – вопреки заверениям Маурисио. Фидель, Уго, сам Маурисио отказываются верить очевидному. Гораздо больше венесуэльцев сказали на референдуме “нет” реформе Конституции. И разрыв в голосах оказался настолько солидным, что программное обеспечение, разработанное кубинскими специалистами, не смогло подделать результаты так, чтобы это осталось незамеченным. Единственный способ для Чавеса настоять на своем – не признавать итогов референдума. Или же фальсифицировать их, но в таком случае обман будет, вне всякого сомнения, раскрыт.

Конец дня. Уго потрясен. Он не привык проигрывать, но уже стало ясно, что “да” не имеет никаких шансов на победу, несмотря на все усилия Чавеса, агитацию и угрозы, прозвучавшие как из уст самого президента, так и со стороны правительства. Обещания кубинских киберспециалистов на поверку оказались если и не прямым надувательством, то безмерным преувеличением. Президент запирается у себя в кабинете и велит принести чашку кофе – сотую за этот день, “и покрепче, очень-очень крепкого”. Потом зажигает сигарету, а курит он, только когда его никто не видит, и гасит свет. Ему надо подумать. Ему надо принять решение. Нельзя смириться с таким поражением. Что делать?

Чавес снова читает отчет, который был по его требованию подготовлен еще днем, когда ему стало понятно, что “нет” могут сказать гораздо больше венесуэльцев, чем он рассчитывал. Этот сугубо секретный документ составили для него начальник службы разведки, председатель Верховного суда, глава Национального избиркома и министр обороны. И хотя в отчете об этом не сказано ни слова, Уго знает, что представленные там цифры были проверены и в Гаване. Мало того, Фидель вместе со своими советниками уже подготовил для Уго собственные рекомендации. В отчете, надо добавить, были намечены и дальнейшие шаги на тот случай, если будет принято решение не признавать результатов референдума. Эти шаги предполагали соответствующие меры юридического, политического, военного и пропагандистского характера, а также самые решительные действия со стороны полиции.

Между тем сам Чавес действительно все больше и больше склонялся к тому, чтобы отменить результаты референдума и пообещать в ближайшее время провести новый. Он категорически не желал отдавать победу оппозиции. Но тут опять появилась пара надоедливых мух, которые довели его до бешенства.

– Проклятые мухи, черт бы их побрал! – кричал он, размахивая руками.

Наконец мухи исчезли, и Чавес уже совсем было собрался взять трубку и позвонить Фиделю, чтобы поставить того в известность о принятом решении, но в тот самый миг раздался стук в дверь и в кабинет вошел очень смущенный Донато Хиль, один из самых верных адъютантов Чавеса. Хиль долго извинялся за свое неуместное вторжение и, сильно нервничая, сообщил, что в приемной перед кабинетом собралась группа генералов, которые требуют срочной встречи с президентом. Уго не знал, гневаться ему или испугаться. Он долго молчал, но потом спросил помощника: