Стелла Римингтон: Прямая угроза (в сокращении)

— Вам нравится ваша работа, Айдан? — негромко спросил Пигготт.

О чем это он? Айдану как-то не верилось, что Пигготта может интересовать, доволен ли он своей работой, впрочем, это не помешало ему энергично кивнуть:

— Да, мистер Пигготт, нравится.

Некоторое время Пигготт молча смотрел на него. Потом сказал:

— Мне, как генеральному директору нашей организации, необходима уверенность в том, что весь мой персонал работает в полную силу.

— Я так и работаю, мистер Пигготт. И ко мне очень хорошо относятся.

Вот теперь Айдан испугался по-настоящему.

Пигготт кивнул:

— Именно так я и думал. Однако от вас слышали жалобы.

— От меня? — спросил Айдан. Он вспомнил неосторожные разговоры, которые вел в пабе Падди О’Брайена. Кто же мог на него настучать?

— Вы используетесь лишь в очень малой части проводимых мной операций, Айдан, но даже от вас я требую полной и безоговорочной лояльности, а между тем не получаю ее. Вы жаловались, — повторил он и наклонился вперед: — Почему?

Вместо того чтобы все отрицать, Айдан неожиданно для себя сказал:

— Простите, мистер Пигготт.

— Простите, — произнес Пигготт и, поджав губы, склонил голову. — «Простите» — это хорошее начало, — прибавил он, а затем голос его стал совсем ледяным. — Но не конец.

Впервые за время разговора он оторвал взгляд от Айдана и резко кивнул двум другим мужчинам.

Айдан повернулся к стоявшему рядом с ним испанцу и в тот же миг почувствовал, как пальцы Малоуна сжали его предплечье.

— Не… — запротестовал он, однако Малоун уже вцепился и в другую его руку. — Что? — спросил Айдан полным страха голосом.

— Протяни ему руку, — ответил Малоун.

И едва Айдан снял левую ладонь с подлокотника кресла, как испанец стиснул ее. Айдану показалось, что его пальцы зажали в тиски, которые вдруг начали поворачиваться. Нажим тисков усиливался, и Айдан почувствовал и услышал, как его средний палец хрустнул и сломался.

Мучительная боль пронзила руку. Испанец разжал пальцы, и ладонь Айдана упала, точно тряпка, на подлокотник.

Слезы наполнили его глаза, ему было трудно дышать. Он опустил взгляд на свои пальцы, побагровевшие от силы, с которой сжимал их испанец. Попытался пошевелить ими. Средний не двигался.

Пигготт встал, отряхнул рукав пиджака, словно сбивая с него пушинку. Потом вышел из-за стола и направился к открытой стене подвала. И уже шагая по бетонному полу, сказал:

— Прежде чем отвезете его в Белфаст, сломайте еще один. Нам не нужно, чтобы он думал, будто это была простая случайность.

Увидев переполненную церковь, Лиз Карлайл удивилась. Церковь находилась в бывшей деревне, превратившейся ныне в один из тянувшихся вдоль Темзы к югу и к западу от Лондона богатых пригородов.

Судя по красивой квадратной колокольне, построили церковь еще норманны, хотя огромный неф указывал на последующее расширение изначального здания. Быстро сосчитав ряды скамей, Лиз поняла, что сейчас в церкви присутствует три или четыре сотни человек.

Она знала, что увидит на этой поминальной службе многих коллег из Темз-Хауса — как-никак, Джоанн Уэдерби проработала в МИ-5 десять лет и никогда не теряла связи с друзьями, которых там завела (не говоря уж о том, что ее муж продолжал работать в Службе). В церкви присутствовал и генеральный директор, и директор Департамента В Бет Дэвис, отвечавшая за подбор персонала и безопасность. По сути дела, здесь присутствовали все старшие офицеры МИ-5 и немалое число людей из МИ-6.

В переднем ряду Лиз увидела Чарльза Уэдерби, по сторонам от которого сидели два его сына и еще какие-то люди, предположительно родственники. Прямо за ним сидела женщина в изящном темно-синем костюме и элегантной черной шляпе. Наклонившись вперед, она шептала что-то младшему из сыновей Чарльза, Сэму. Надо полагать, тоже родственница, подумала Лиз.

С Чарльзом она со времени смерти Джоанн еще не встречалась и сейчас, увидев его, перенесшего такую утрату, ощутила боль в сердце. Разумеется, она написала ему и он ответил, поблагодарив за сочувствие. Мальчики, писал он, очень поддерживают его, хоть ему за них и тревожно, что лишь естественно. Письмо Чарльза завершалось словами о том, что ему не терпится вернуться к работе.

Лиз надеялась, что ему в не меньшей степени хочется увидеться и с ней. Ей очень не хватало его — и как начальника, и… кого, если быть точной? Она лишь недавно решилась признаться себе, что питает к Чарльзу сильное чувство, хоть они даже ни разу не поцеловались. Может быть, теперь что-то изменится, подумала Лиз и сразу ощутила себя виноватой в том, что помышляет о своем будущем с Чарльзом — будущем, которого Джоанн Уэдерби никогда уже не увидит.