Жан Брюс: ОСС 117. Совершенно секретно

Юбер вздохнул свободнее, бесшумно дошел до угла, потом до освещенного окна.

Он рискнул заглянуть туда и увидел за двойным стеклом простой интерьер. Удобная светлая столовая с камилом, в котором горел приветливый огонь.

Слева вышла женщина, и Юбер увидел ее меньше чем в двух метрах. Она была высокой, стройной и худощавой, одета в длинное домашнее платье темно-синего цвета из толстого мольтона. Ее лицо показалось ему странным: очень смуглое, с необыкновенными голубыми глазами, по-азиатски зауженными. Гладкие черные волосы собраны в пучок на затылке, выступающие скулы.

Юбер весь трясся и решил, наконец, постучать в дверь. Крыльцо было чуть дальше. Он пригнулся, проходя по освещенной зоне перед окном, постучал в дверь и подождал.

Спокойные шаги. Строгий и приятный голос спросил по-русски:

– Кто там?

Юбер ответил по-немецки, поскольку Говард ему сообщил, что женщина не знает английского; только японский, русский и немецкий.

– Я заблудился и не могу найти дорогу. Звезда привела меня к вашему дому...

Пауза. Потом она спросила тоже по-немецки:

– Какая звезда?

– Одна из звезд флага.

Послышался лязг засовов, и дверь открылась.

– Входите, – просто сказала женщина. – Я вас ждала...

Лин не удивилась, увидев его одетого в одни смешные кальсоны, облепившие ноги, покрытого зловонным жиром, продрогшего до костей.

– Сюда, – добавила она, закрыв дверь. – Я приготовила вам чан горячей воды, дам вам мыло и полотенце...

Юбер расцвел:

– И стакан водки для внутреннего употребления.

– И стакан водки, – согласилась она.

– Вы просто фея! Не знаю, как вас благодарить. Хотите выйти за меня замуж?

Они были в конце коридора, и она уже взялась за ручку двери, но тут резко обернулась и смерила его разъяренным взглядом.

– Считаю нужным сказать вам сразу: я не люблю, когда надо мной насмехаются.

Он смущенно запротестовал:

– Я не хотел вас обидеть. Я просто пошутил... Уверяю вас, это была шутка...

Лин открыла дверь в комнату со стенами из неотесанных бревен, в которой клубился густой пар.

– Я не люблю шутки такого рода, – отрезала она так же холодно.

Юбер почувствовал, что лучше ничего не говорить. В конце концов, вполне нормально, что эта странная женщина не понимает юмор определенного рода. Он вошел в комнату и оказался в необыкновенно приятном влажном тепле. В центре стоял огромный чан, полный дымящейся воды, рядом на табурете лежала большая губка. Женщина положила туда кусок мыла и полотенце и пошла к двери, сказав:

– Можете начинать.

Дверь за ней закрылась. Юбер с трудом снял кальсоны. Перед уходом хозяйки он хотел напомнить ей обещание налить ему стакан водки. Его удержало опасение снова рассердить ее. "Будет весело!", – подумал он и влез в чан, как будто вошел в рай...

С обвязанным вокруг пояса полотенцем он возник на пороге открытой двери в гостиную и церемонно поклонился:

– Я прихожу в отчаяние, что беспокою вас, милостивая государыня, но необходимость...

Лин быстро встала с кресла перед камином и перебила его:

– Вы хотите получить одежду?

Ее светло-голубые глаза были самым необыкновенным в ее лице, на очень смуглой коже которого плясали отблески пламени. Она туже затянула поясок своего плотного домашнего платья и продолжила:

Я не знала ваших размеров. Все необходимое достану утром. Ваша постель очень теплая. Я ее нагрела. Ложитесь спать, я вас разбужу, когда будет нужно...

– Вы мне обещали стакан водки, – напомнил Юбер.

Она открыла буфет из светлого дерева, вынула бутылку и стакан и направилась к столу.

– Вы очень хорошо сложены, – сказала Лин, бросив на него оценивающий взгляд.

Юбер из осторожности решил воздержаться от ответа, готового сорваться у него с языка, и взял стакан.

– Ваше здоровье.

Лин наклонила голову. Он залпом выпил водку и сжал зубы, пока огонь разливался по его груди. Его лицо пылало.

– Господи, как хорошо! – прошептал Юбер.

– Идите спать, – повторила Лин. – Дверь напротив.

– Спокойной ночи.

Она ничего не ответила.

Юбер медленно выныривал из крепкого сна, когда шум мотора разбудил его окончательно. Хлопнула дверца, потом послышался голос Лин Манновой, чистый и твердый, говоривший по-русски:

– Спасибо, что подвез, Владимир.

Юбер отбросил тяжелое белое одеяло, которым был накрыт, и бесшумно вскочил на ноги. Окно комнаты, где он спал, выходило во двор. Деревянные ставни не позволяли выглянуть наружу. Густой веселый голос ответил: